Кеша чувствовал на шее теплую руку Павлушки и все забывалось от этой драгоценной теплоты.
Все ближе становился берег. Все ловчей и упруже делалась Кешина поступь. Вот последний прыжок и они на земле. Кеша спустил на гальку Павлушку и засмеялся...
Через минуту все были тут, на снежном берегу. А река словно дожидалась — заухал гул, впереди затрещало, льдины полезли одна на другую, распадаясь с звенящим хрустом, и ледяное поле тронулось.
Женщины вскрикнули в голос, Кеша закусил губу.
Илимка, качая мачтой, двинулась в путь. Но скоро остановилась. У мыса затор вздыбился горой, лед заворчал, запнулся и замер.
— Ну, — сказал тогда Кеша и оглянулся на спутников, — есть-то ведь нечего? Одеваться-то не во что? Надо доделывать до конца!
Итти за собой не просил. Взяв шест, он прыгнул опять на шершавый лед и, балансируя, побежал к илимке.
Мамурин насупился, покачал головой, но тоже пошел. Востряков заметался, оглянулся на женщин, сконфузился и сразбега прыгнул на лед, обгоняя Мамурина.
— Будь, что будет!
Нельзя было терять минуты. На илимке кинулись к провианту, только к провианту. Востряков схватил мешок сухарей и тут же заметил свой сундучок. Захотел отпереть его и вынуть песцовую шкурку, но взглянул на Кешу, на тюки с пушниной, покраснел, подцепил чайник и спрыгнул за борт.
Кеша ушел последним. Нагруженный одеждой, ружьем, топорами. И во-время. Лед уже начал гудеть и ломаться.
* * *
С берега Кеша в последний раз увидал покинутую илимку. Она шла между торосов — две ледяные горы по бокам. Потом осталась в виду одна палуба, а дальше и мачта спряталась за мысом.
Все! Пушнина исчезла...
Женщина испугалась блестящих кешиных глаз и сказала:
— Ничего! Зачтутся тебе ребячьи души...
— Некогда горевать! — ответил Кеша и взялся за топор.
Работал он без устали. Рубил с размаху пихту, устраивал из ветвей постели. Поставили балаган, развели костры, натаскали дров, лагерь был сделан.
Ребятам одно веселье. Строгость домашнего обихода распалась. И началась чудеснейшая игра в лесную жизнь.
Наконец, малышей уложили спать, укутали шубами.
Все сошлись у костра. Сквозь туманную дымку мерцали звезды, по свободной реке проплывали отставшие льдинки.
Мамурин попробовал утешить:
— Ты тут при чем? Заставили тебя плыть так рано...
Женщины поддержали хором:
— Мы все подтвердим!
Кеша не отвечал и упрямо смотрел в огонь. Востряков, робея, сказал:
— Провианту у нас маловато. На два дня...
Кеша тряхнул головой.
— Поплыву! Салид срублю и — вниз...
