Кунцов порывисто откинулся на спинку кресла и некоторое время постукивал пальцами о стекло, лежавшее на столе. Потом поднял голову и потер морщинистое горло.
— Да! — прервал он молчание и первый раз обратил на Звягина голубые и очень светлые глаза, — по вашему он готов!
Звягин сразу же понял, что по мнению Кунцова квершлаг совсем не готов. Несколько растерялся и посмотрел на инженера.
— Реконструкцию провести не штука, — примирительно заговорил Кунцов и поправил галстук, — но сделать ее, не сорвав программы, трудно. Да, да! Перевернуть все вверх дном и ни на тонну не снизить добычи угля!
Звягин слушал и был озадачен. Переустроить — это значило снять устаревшие откаточные пути и поставить рельсы для электровозов. Настлать километры новой дороги, расширить квершлаг, переделать штреки. И оказывается, в то же время ежесуточно, ежечасно нужно было выдавать на-гора драгоценный уголь.
Звягин видел, что к самому устью штольни снаружи уже подошла электрическая дорога. Над широкими колеями рельс висели троллеи, растянутые паутиной тросов. Медные части и проволока не успели еще потускнеть на ветре и столбы стояли желтыми праздничными свечами. Новая жизнь заглянула в окно под землю.
— Переустройство — переустройством, — тем временем поучительно говорил Кунцов, — а программа — программой. Я не желаю срываться. Хорошее дело, если будут кричать, что вот при Кунцове и товарище Звягине, — улыбнувшись, добавил он, — потухла звезда над штольней. Ее потерять очень просто!
— Да-с, товарищ Звягин. Я заместитель. Через месяц вернется хозяин, тогда и надо начать! Поэтому не спешите с оценкой, от мнения техперсонала зависит многое. Учтите еще, через месяц мы крепче будем готовы. Эх! — недовольно крякнул он и умолк.
В двери появился приземистый человек с круглым и красным от мороза лицом. Он, прищурившись, осмотрел говоривших, и Кунцов торопливо встал. Это вошел Вильсон, главный инженер Березовского рудоуправления.
— А я налетом! — весело объявил он, пожимая сидевшим руки.
— Ну, как? — обратился он к Звягину, — вижу измазаны углем, значит из штольни! Расскажите-ка впечатление свежего человека...
Плотно уселся на стул и щелкнул портсигаром.
— Чорт побери! — подумал Звягин, — моя осторожность!
На него смотрели и ждали. Кунцов с беспокойством, Вильсон приветливо, словно ободряя. Звягин вдруг разозлился и даже покраснел. Ему показалось ужасно позорным смалодушничать и он начал повторять доклад. Чем дальше, тем тверже, а под конец вдохновился и сказал напрямик:
