Они подолгу гуляли в Дюковском саду, часами, не произнося ни единого слова, сидели на бульваре и любовались бескрайным синим морем. Так тревожно-приятно было Андрею держать хрупкую руку Кати в своей руке и робко перебирать ее пальцы.
Сколько раз порывался он сказать: «Катюша, я тебя люблю», и не решался. А в последний вечер сентября - последний вечер их встреч (наутро Андрей уезжал на флот) - она поднялась на носки, обняла его, поцеловала, едва коснувшись губ, сказала: «Я тебя буду ждать», и убежала.
В письмах они объяснились в любви, но война надолго разлучила их. Андрей часто переезжал с места на место, в окопах не было почтовых ящиков, да и некогда ему было писать…
У кого же узнать теперь Катин адрес? Родных у нее нет, подруг ее он не знает. Так ведь просто, без адреса, письмо в Москву не пошлешь… А Катя, конечно, там.
Думая о Кате, Андрей уснул наконец, а мать долго еще сидела возле него.
Теперь, когда сын не видит, можно и поплакать на радостях. Умаялся Андрюша. Сколько у него морщин у глаз на лбу, на щеках и седина в висках, а ведь ему нет и тридцати!…
Давно ли она шила для него распашонки, давно ли учила его ходить от дивана к комоду, давно ли, кажется, он впервые ушел с отцом на рыбалку и, сияющий, принес свой первый улов - десяток бычков?…
Будто вчера всё это было, и вот уж он совсем взрослый. У него теперь свои заботы. И долго ли проживет дома? Сказал - насовсем приехал, да ведь непоседа…
Председатель Губернской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Никитин в эту ночь опять не сомкнул глаз: ночь сменилась рассветом, а он всё еще работал. За двое суток даже не прилег на стоявшую за ширмой койку. Обед и завтрак - тут же в кабинете, на скорую руку, без всякого аппетита, по необходимости.
Секретарь Губчека Павел Чумак не мог понять: как способен председатель работать без сна и отдыха? Сам он приучился спать сидя. Часика три-четыре днем да поспишь. По ночам наступала особенно горячая пора: то и дело звонил телефон, приходили с докладами начальники отделов, следователи, уполномоченные; поступали донесения из районов города и уездов, телеграммы, шифровки; почти каждый вечер заседала коллегия, надо было вести протоколы, потом оформлять документы. С ног можно свалиться, а Никитин какой-то двужильный - держится! И всегда-то он всех подгоняет: «Скорее, скорее!» Всё помнит, всех проверяет, а то еще и самолично отправится на операцию по вылавливанию какой-нибудь контры.
