Читатель не мог не заметить, что нередко чиновник, став публичной фигурой высокого ранга, предъявляет миру свои дополнительные таланты. И тут выясняется, что мэр сочиняет песни, министр пишет акварели, а губернатор обладает дивным баритоном. Понятно, что в юные годы будущие руководители, еще не догадывавшиеся о своем высоком административном предназначении, баловались пером и кистью, гитарой и баяном, одаривали своим творчеством круг друзей, строча эпиграммы или напевая на кухне «Лыжи у печки стоят». Как же объяснить, что, набрав вес на совершенно другой ниве, многие вдруг устремились на яркий свет рампы?
Приходит на память афоризм ушедшей эпохи: если ты Ойстрах, то почему не директор филармонии? Только в нашем случае он более уместен в перевернутом виде: если ты начальник, почему не выступаешь?
Вот они и выступают. Поют со сцены на собственной инаугурации. В ходе избирательной кампании устраивают вернисажи своих живописных полотен или фотографий. Пишут пьесы, которые с восторгом ставят местные театры. Один большой начальник обнаружил талант в новомодном искусстве инсталляции и, устроив персональную выставку, выложил среди прочих своих работ отлитую в бронзе кисть собственной левой руки. Назывался шедевр «Десница мастера». Безвестный посетитель выставки оставил в бархатной книге отзыв: «Десница – это правая рука, дядя!» Говорят, рецензента пытались найти по почерку, дабы отблагодарить.
Зачем им все это? Есть успешная карьера, есть общественное признание, – «чего ж вам боле?» Но нет, кому-то хочется услышать за спиной: смотри-ка, краем управляет (отраслью, областью, заксобранием, республикой), а при этом еще и поет (сочиняет, рисует, танцует, ваяет). А кто-то жаждет вкусить славы, черт ее дери, потому что овация публики – это даже не вручение государственной награды, это совсем другие ощущения, посильнее. Или, может быть, существует тайная директива: кто не обладает художественными дарованиями, того выше не пускать?
Ну, вот взять того же Клинтона – что и кому он хотел доказать, когда на весь мир дул в саксофон? Скорее всего, никто, кроме мистера Билла, нам не ответит, но вот одно мы знаем точно: играл он отлично. И в этот момент был, как минимум, лучшим президентом среди джазменов и лучшим джазменом среди президентов.
Рассуждая о страстном желании начальников высокого полета явить миру свои творческие таланты, автор рискует услышать упрек: мелко копаешь, не по таким вещам оценивают работу руководителя. Ну, не знаю. Вот я, например, не берусь судить, насколько успешно работает у нас большинство министерств, но если невзначай увижу министра, отбивающего чечетку, обязательно его запомню и буду к нему относиться в соответствии с тем, хорошо или плохо он цокает мысками и каблуками.
