Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника | страница 61

Все, кому надо, знают, что Алле Петровне бессмысленно предлагать взятку, давить на нее авторитетом и жаловаться вышестоящим чинам. С ней просто надо грамотно и терпеливо сотрудничать. К примеру, она сообщает: есть прекрасная квартира, срочно смотрите. Посмотрел – не подходит. Жалко, но другой пока нет. Через месяц звонит: совершенно случайно выплыл замечательный вариант, надо решить до обеда. Как, опять не то? Ну, не знаю, до конца года ничего нового не предвидится. А через месяц новый звонок…

Так идет война нервов: соглашаться – не соглашаться. Алла Петровна думает, ворошит банки данных, комбинирует, блефует, тасует колоду, в которой отнюдь не 36 карт, а втрое, вдесятеро больше. И на каждого претендента, от шестерок до тузов, – поручение руководства, которое надо безоговорочно выполнить. Только в одних случаях лучше обойтись малой кровью (в смысле, жильем попроще), а в других – патронов не жалеть (в смысле, квадратных метров). И наша героиня работает с квартирами, как белошвейка – с иголкой, как династия Акопянов – с носовым платком, как китаец – с шариком для пинг-понга. Будучи главным специалистом, она не нуждается в атрибутах власти. Ей достаточно власти как таковой.

Кого-кого, а Аллу Петровну квартирный вопрос не портит. Пожалуй, даже украшает.

С того момента, как по телевизору показали президента США Билла Клинтона, играющего на саксофоне на приеме в Белом доме, тема художественной самодеятельности среди больших начальников бесконечно занимает автора. И приходят на память разные сюжеты.

…Дело было в середине девяностых. На встречу с редакцией центральной газеты, где я в ту пору работал, пригласили руководителя крупной области. Он был тогда на гребне политической волны, его жаловали СМИ, ибо он хорошо знал дело, был умелым популистом и, по слухам, знатным лириком – писал стихи. С каждым ответом на вопросы журналистов он вырастал у нас на глазах, становился все крупнее и к концу двухчасовой беседы превратился в исполина.

А напоследок дошло дело до стихов. Отдадим должное: он оказался еще и хорошим чтецом – темпераментным, с выразительным голосом и одухотворенным взглядом. Но только все мы заметили, что с каждым следующим стихотворением вельможный гость почему-то сокращается в размерах. И к концу поэтического дивертисмента вместо гиганта, масштабного регионального лидера мы видели перед собой смешного напыщенного карлика. Поразительный эффект, объяснимый на самом деле очень просто: его стихи были ужасны.