– Этот офицер и есть господин Скорцени? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Во всяком случае, он уверяет меня в этом, – неопределенно ответила Лилия, недовольная простодушной наготой Альбины Крайдер.
– Не тушуйтесь, Скорцени. К подобным, алчным взглядам мужчин я привыкла, ибо какое-то время подрабатывала натурщицей у одного художника-швейцарца. Затем у австрийца. Который был еще менее сдержан и еще менее воспитан.
«Какая наглость! – мысленно изумился штурмбаннфюрер. – Ни страха, ни элементарного почтения! Интересно, если бы вместо меня рядом с Фройнштаг оказался сам фюрер, она что, и в его присутствии вела бы себя точно так же раскованно?!»
Нет, это был не гнев, просто Скорцени пытался уяснить для себя, с каким типом женщины он имеет дело. А еще он пытался понять, как далеко зашло сближение копии Фюрер-Евы с ее оригиналом. Правда, он тут же открыл для себя, что не настолько близко знаком с этим самым оригиналом, чтобы делать далеко идущие выводы, тем не менее.
Но если Скорцени заметно стушевался перед наготой Фюрер-Евы и пытался хоть как-то объяснить самому себе причуды ее поведения, то Фройнштаг отреагировала мгновенно.
– Стоит ли так сразу посвящать мужчин во все нюансы вашего «интимного досье»? – не простила ей оплошности Лилия. – Из-за которого у нас с вами и так уже были определенные проблемы.
– Возможно, стоит. Порой это тоже приятно, – спокойно объяснила Альбина. – Все зависит от мужчины, которого посвящаешь. Да-да, Фройнштаг, от мужчины, которого ты посвящаешь в свои тайны, чтобы еще больше привязать к себе, заставить поглубже заглянуть если не в душу, то хотя бы в биографию.
– Мы не будем сейчас выяснять, куда и каким образом мужчины должны поглубже заглядывать в вас, Крайдер. И прекратите эти разговоры.
– А вот господин Скорцени прекрасно понял, что я говорила искренне, – пожала плечами Альбина.
Скорцени заметил, как Фройнштаг вздрогнула. На ее месте он вздрогнул бы точно так же: это уже был вызов. И кто знает, как отреагировала бы на него Лилия, если бы Скорцени вдруг повернулся и ушел.
Однако сама Фюрер-Ева словно бы не догадывалась, в какую безысходность пытается загнать сейчас свои отношения с эсэсовкой. Или же, наоборот, шла ва-банк. Вопрос только: ради чего?
Тем временем Альбина Крайдер демонстративно поиграла бедрами, изобразила некое подобие танца живота и, заметив, что Скорцени вновь вынужден отвести взгляд, направилась к своей одежде.
– Я ведь понимаю, что для вас важно видеть меня всю. Разве не так, господин Скорцени? Иначе вам трудно будет судить, насколько в действительности мои грудь и талия подобны груди и талии фрейлейн Браун. Другое дело, что вам неудобно вот так взять и обнажить меня, в виде приказа.
