Он хлопнул дверцей и пошел по движению машины, а Родль и Скорцени, не решаясь больше встречаться взглядами, очумело смотрели ему вслед.
– Где вы нашили этого гробокопателя, Родль? – едва слышно проговорил штурмбаннфюрер. – Где вы его, черт возьми, нашли?!
– В балтийской стае Деница.
– Кому пришло в голову перебрасывать моих агентов через океан на плавающем гробу этого кретина?
– Ему же, «фюреру подводных лодок» Деницу, – кому же еще? Он лично подбирал. По просьбе Кальтенбруннера.
– Но такой выбор следует расценивать как издевательство. Ни для кого не секрет, что Дениц давно терпеть не может Брауна, с его вечно недоделанными ракетами, справедливо считая, что они там, в своем Пенемюнде, сжигают на стартовых площадках те миллионы марок, которые фюрер должен был бы выделить для подводного флота.
Вместо ответа Родль повел подбородком, предупреждая, что к машине кто-то приближается. Это возвращался капитан-лейтенант Штанге.
– Только не вздумайте отказываться от моей субмарины, ссылаясь на мою бывшую профессию, – мило улыбнулся он, открыв дверцу со стороны обер-диверсанта рейха.
– Убирайтесь к черту, Штанге, – умоляющим голосом проговорил Скорцени.
– И никогда не ссорьтесь с гробовщиками, это страшная примета.
– Еще одно слово, и я пристрелю вас, Штанге. От субмарины мы не откажемся, только поведет ее другой командир. Другой, понимаете?
– Как это ни странно, – не обратил никакого внимания на его слова капитан-лейтенант, – гробовщики, если только они не нарушают известные им заповеди, – на удивление везучие люди и почти никогда не погибают, а умирают только своей смертью, без болезней и мучений, вполне умиротворенно.
– На вас эта традиция не распространяется, капитан-лейтенант, – ожесточенно повертел головой Родль, зная нрав своего шефа.
– Это высшие силы, – как ни в чем не бывало продолжил Штанге, – наделили нас такой привилегией, которую мой отец называл «могильной привилегией гробовщика».
Высказав все, что у него было на душе, капитан-лейтенант не стал дожидаться реакции эсэсовцев, а вежливо, почти с нежностью, прикрыл дверцу и спокойно, «умиротворенно», удалился.
«…Разве что позвонить Неземной Марии? – подумалось Скорцени. Очень уж ему не нравилась эта история с субмаринником-гробовщиком. После всего того, что ему пришлось наблюдать во время «сеанса с богами» в часовне крестоносцев и слышать из уст унтер-офицера Первой мировой, он становился суеверным. – Интересно, что бы она по этому поводу сказала?»
