– На площади Виктории.
– А я уже десять лет сижу на набережной Орфевр. Это всего в паре сотен метров от тебя.
– М-да, – сказала Луиза. – Значит, мы с тобой несколько лет подряд просиживали задницы совсем рядом друг с другом. Вот незадача-то.
– Да.
– Давай немного помолчим. Выедем немного за город, если ты не против. Поговорим потом.
Луиза переключилась с третьей на четвёртую передачу и ехала на полном газу вдоль Люксембургского сада, потом дальше к югу мимо обсерватории по авеню д’Орлеан. Левую руку она опустила за окно и вела машину правой рукой, обгоняя конные повозки и автобусы слева и справа – где появлялось свободное место, а где дорога вела через перекрёсток, она на большой скорости маневрировала между прохожими, велосипедами и машинами. Если автобус или грузовик не уступал ей место, она давила на гудок и ругалась, скандалила и сыпала проклятиями, пока тот испуганно не шарахался в сторону, а потом, протискиваясь мимо него, она вытягивала руку из окна и показывала обгоняемому знак, который, в обычной ситуации – между мужчинами – привёл бы к драке.
Леон с восхищённым ужасом смотрел на смертельные препятствия, которые пролетали мимо «торпеды» то слева, то справа, и бросал косые взгляды на Луизу, которая теперь, поскольку движение стало уже не таким плотным, а дорога вела за город в луга и поля, откинула назад свою красивую голову и смотрела вперёд сквозь полуопущенные веки.
Кожаный шлем и автомобильные очки она сняла и отложила. В уголке губ у неё мелькало подобие улыбки, подбородок она выжидательно выдвинула вперёд, а в её шее появилось подобие мягкости, которой раньше не было. Тонкая складочка протянулась от ямки у неё под ухом к горлу, что придавало её ещё девическому облику вместе с серебряными нитями на висках женское достоинство. Вокруг её глаз играла подмигивающая чёрточка иронии, про которую Леону хотелось бы знать, то ли она относится к другим участникам дорожного движения, то ли к их внезапному совместному пребыванию в тесноте маленького спортивного автомобиля. Теперь обе её руки лежали на руле. Леон заметил, что кольца у неё на пальце нет.
– А теперь уже хватит глазеть, – сказала она и сунула себе в губы сигарету. – Через полчаса мы остановимся и тогда сможем поговорить.
Лес Фонтенбло виднелся чёрной полоской под ночным небом, в долине ютились деревушки, в которых поздним вечером горели лишь одиночные огоньки. В Relais duMidi, которое стояло у просёлочной дороги между двумя безымянными селениями, шофёры дальних рейсов и коммивояжёры пили пиво, угольная печь посреди трактира распространяла инкубаторскую жару.
