Ольга исполняла государственные обязанности не как полноправная властительница, а как регентша при своем малолетнем сыне. Годы шли, Святослав подрастал, но мать не торопилась передать ему бразды правления. В какой-то степени это объясняется своеобразным характером сына, который не проявлял особого интереса к государственным делам, а имел склонность к полководческому поприщу, коим и был прославлен в веках. В летописном тексте ничего не сообщается о переходе власти к Святославу или о его личном правлении вообще. Речь идет лишь о начале военной деятельности. Государственные дела оставались прерогативой Ольги до самой ее смерти в 969 г.
Когда родился Святослав – неизвестно. В 946 г., во время подавления Древлянского восстания, он был ребенком, что специально отмечено в летописи. Существует мнение, что сын Игоря родился в 942 г. Оно базируется на записях в некоторых летописных кодексах: Ипатьевском, Воскресенском, Софийском первом, Тверском и др. Настораживает отсутствие аналогичных упоминаний в таких сводах, как Лаврентьевский, Троицкий, Новгородский первый и т.д. Трудно представить, что эти сведения могли быть изъяты большинством летописцев; скорее можно подозревать более позднюю интерполяцию. В.Н. Татищев, опираясь на Раскольничью летопись, относит рождение Святослава к 920 г., что также невозможно – ко времени гибели отца ему было бы 25 лет, то есть он достиг бы совершеннолетия, и в регентстве Ольги не было бы необходимости.
Истина лежит где-то посредине. Детский возраст Святослава во время похода в Древлянскую область может быть определенным репером подсчетов. Вряд ли трехлетний ребенок мог верхом на коне орудовать копьем, как об этом рассказывается в летописи. Думаем, наиболее правдоподобно, что ему было тогда лет восемь-десять (именно в таком возрасте древнерусские феодалы начинали приучать своих сыновей к рыцарскому искусству и брать их с собой в военные походы). Значит, родился Святослав где-то около 935 г. и совершеннолетия достиг в середине 50-х годов Х века.
Подобные генеалогические расчеты необходимы для решения очень важного вопроса, встающего перед исследователями ранней истории древнерусского христианства: почему Ольга не смогла воспитать своего сына в духе если не преданности новой религии, то по крайней мере терпимости к ней? Более того, почему она, став христианкой, не окрестила – пусть бы тайно – малолетнего ребенка?
В свете сказанного возникшее недоумение получает вполне удовлетворительное разъяснение. Если принять, что Святослав родился около 935 г., а Ольга крестилась в 944 г., то к моменту Крещения Святославу шел десятый год. То есть он был подростком, способным если не по собственной воле решать личные дела, то хотя бы оказать сопротивление чужой воле. Его верность язычеству толковали как проявление безразличия, подчеркнутого страхом дискредитировать себя в глазах сподвижников: «а дружина моя сему смеяти начнуть».
