– Вот видите, опять неадекватно себя ведёт!
Один человек, которому Люба доверяет, сказал: «Всё, что ты делаешь для Антона, – бессмысленно. Это всё равно что человеку, которому для спасения жизни необходим миллион, дать пятнадцать рублей. Не помощь, а подачка, насмешка. Вот ты приходишь к Антону один раз в неделю, ну, два. А чтобы реально помочь такому человеку, нужно отдать ему всё своё время, всю любовь – короче говоря, всю жизнь. Полумеры ни к чему не приведут, то есть будет ещё хуже: он поверит тебе и будет ждать помощи. А ты по-настоящему помочь не сможешь, потому что не готова отдать ему всю жизнь».
Люба,
ну что я могу сказать про пятнадцать рублей? Что это и меня всё время мучает?
Конечно, Антону в больнице плохо, и он живёт только ожиданием встреч с Вами и Ринатой, а когда вы собираетесь уходить, мечется и повторяет «я не хочу говорить до свиданья, я не хочу говорить до свиданья». Для персонала это очередной признак неадекватности, а для нас, наоборот, адекватности, но что тут поделаешь! Вопрос про пятнадцать рублей я формулирую и переформулирую по сто раз на дню. «Что такое для человека, жизненно нуждающегося в миллионе, пятнадцать рублей? Почти ничего. Так, может, лучше совсем ничего не давать, если не можешь дать всё?»
Вы спрашиваете: что такое полтора часа посещений в неделю для человека, которому постоянно как воздух нужны внимание, общение, любящие люди рядом? Может, он не может радоваться, зная, что я уйду? И когда он снова остаётся один, может быть, ему так плохо, что радость встречи того не стоит? Может, лучше Антону вообще забыть, что есть жизнь вне больницы, и не понимать, чего он лишен?
Да, Вы приходите к тому, что раза в неделю мало. И двух – мало. И пяти – мало. Мало всего, что не всё, но ещё неизвестно, поможет ли это всё, если Вы решите дать его Антону. Во-первых, чтобы спасти человека ценой своей жизни, нужно иметь на это глубокое внутреннее право, и никто не знает, чем это право определяется. Это тайный механизм, вроде совместимости групп крови. Поэтому делайте то, что в Ваших силах, пусть это будет помощь, но не самопожертвование.
Вам только кажется, что полтора часа – это мало. Полтора часа могут преобразить всю неделю. Они дают Антону смысл, а без смысла человек никак не может, особенно когда ему плохо.
Октябрь 2008 г.
Вчера мы с Ринатой и Любой ездили в интернат, где Пешеход находился до больницы. Я поехала в качестве «педагога Антона», предвидя, что пользы от меня будет мало. И от меня, и от поездки вообще. Люба поставила перед собой задачу уговорить руководство интерната снова принять Антона, когда его выпишут из больницы.
