– Гриша! Хочешь стихи послушать? Почитать тебе?
– Почитать.
– Я буду читать, а ты будешь рисовать.
Стихи – Гришина страсть. Они его завораживают, как всё ритмичное. Он знает их множество, может продолжить с любого места – от «Мойдодыра» и «Дяди Стёпы» до «Мёртвой царевны» и «Дуба зелёного».
Читать!
«Почитай мне».
– Почитай мне.
– Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льёт печально свет она…
Фломастер замирает на бумаге. Гриша слушает.
– Гриша, тебе понравилось?
– Понравилось.
– Давай рисовать это стихотворение.
Я снова читаю, и мне кажется, что от ритма этого стиха в воздухе возникают лиловые волнистые линии. А вот круг – луна. И Гриша рисует, но теперь его загогулины – не каляки-маляки, а волнистые туманы. А вот:
– По дороге зимней, скучной,
Тройка борзая бежит…
«Дорога зимняя, скучная» – это две долгие, уходящие за край листа линии. Ритм диктует, что рисовать. Гришин ритм слился с пушкинским ритмом, и получилась картина. «Зимняя дорога».
Так мы создали множество картин, вызывающих недоумение у всех, кроме нас. В самом деле, что это такое? Какие-то безумные росчерки, пятна и фигуры, а на обратной стороне написано, например, «Зимнее утро» или «Уж небо осенью дышало».
А про «звуковые диктанты», которые диктовала своим ученикам Фридл Дикер-Брандейс, я прочитала позже, в книге Елены Макаровой «Фридл».
С Гришей диктанты получаются замечательно. У него прекрасное чувство ритма, и мне даже подсказывать ему не приходится. Берём большой лист бумаги и фломастер. История-диктант начинается:
Плавно, медленно, нараспев: «Мы с тобой пошли на море. А на море были волны. Волны поднима-ались и опускались – ввее-ерх-вни-из, вве-еерх-вни-из». – И надо рисовать волнисто.
А потом поднялся ветер и начался шторм, тогда я голосом изображаю шторм, например, как ветер дул: у-у-у-у. • – это длинная закрученная линия.
А потом шторм кончился, и снова волны плавно катятся вверх-вниз.
Удивительно, как Гриша чувствует перемену ритма! Когда «начинается дождь» – кап-кап-кап-кап – фломастер отрывисто чиркает по бумаге. А стоит снова подуть сильному ветру – закручивает круги-загогулины.
Вот так и получаются прекрасные произведения в жанре «волнистые туманы».
Семь зачёркнуто, восемь в круге
мои друзья Громовы
Посвящается Тане, Шуре и Мише
Да уж, когда-нибудь я напишу «трактат о личных отношениях с клиентами», где будет подробно рассказано про то, почему с учениками и их близкими дружить нельзя, как пагубно подобные отношения влияют на терапию, и, конечно, приведу множество примеров из собственного горького опыта.
