Никита
первое письмо
Здравствуйте. Хотела написать Вам вчера, но не получилось.
Да и сейчас тяжело писать. Вчера, видимо, от усталости, эмпатия обострилась. Путь занял, в общей сложности, 16 часов. На обратном пути долго кружили по незнакомым окраинам Петербурга, я сперва читала, а потом пыталась заснуть, лёжа на заднем сиденье и закутавшись в Никитино одеяло. Трясло. Было жарко. Страшно хотелось спать. В голове мелькали четверостишия сегодняшнего дня.
Никитка лежит на том же сиденье, когда машину подбрасывает на ухабе, смеётся. Иногда берёт меня за руку, я её глажу.
Лена всё комментирует: «Мама! (она зовёт меня то «мама», то «тётя», а шофёра – «папа»). Мама, смотри, трамвай! Папа, мост, мост! Куда мы едем? Домой?»
– Мы едем во взрослый дом, ты там будешь жить, там хорошо.
– Да. А куда мы едем?
Лена едет в один интернат, Никита – в другой. Ещё кого-то из наших подопечных отвезут в третий – я раньше не подозревала, что в Ленинградской области столько интернатов.
Почему этим людям дано увидеть кусочек мира лишь по дороге из одной изоляции в другую? Почему их путь раз и навсегда определён? В окне машины – первые дома Петербурга. Мне дано счастье ходить по его улицам. Я смогу, если захочу, поехать в Париж. Никто не знает моего будущего. Никитино будущее всем известно. Он лишен права смотреть на красоту, веселиться, общаться, слушать музыку, радоваться – жить. Кто-то решил, что ему всё это не нужно.
Не хочется думать. В голове только одно слово «почему?» Но обратить его не к кому.
Я предаю Никиту, нечего делать вид, будто это не так. Зачем я показывала ему, что есть музыка, праздники, деревья, чтение вслух?
Теперь ему будет ещё тяжелее, потому что я разбудила его.
Мальчик, не знаю, как его зовут, всю дорогу промолчавший (я даже не была уверена, что он умеет говорить), сказал, увидев на остановке старушку: «Смотрите! Это моя бабушка!»
Справа мелькает Нева, начинаются двухэтажные бараки, потом пятиэтажки. Дорога к интернату, спрятанная за гаражами. Серая проходная. Всё заросло высокими сорняками. Машину обступают проживающие.
– Новеньких, новеньких привезли! Сколько маленьких! Вы откуда?
– А я тоже оттуда!
– А это кто с ними? Воспитательница?
– Один даже кушать не умеет! (Пока машина стоит, я кормлю Никиту с ложки.)
Балконы, огороженные решётками. За решётками кто-то ходит.
Никиту берут на руки, несут в карантинное отделение.
– Вот ещё одного помирать привезли!
Кровать. Окно. Крупная ржавая решетка. В неё плавно влетают тополиные пушинки.
