Та любовь, с которой мы соприкасаемся, общаясь с «особыми» людьми, это не любовь, которую они излучают. Это наша собственная любовь. Мы её в себе находим, точно так же, как мы можем найти в себе всё остальное: как будто такое лекарство принимаем – выпиваем полную чашку неразбавленной жизни, и это очень сильно проясняет наш взгляд.
То, что я говорю об «особом» мире, относится, по моему мнению, к миру вообще. Мне очень не хочется говорить «особые дети то, особые дети это», «они чувствуют так, их родители чувствуют так». То, что мы видим, общаясь с особыми детьми, – есть и в нас, только у них это в концентрированном виде. Потому что если мы можем спрятаться за что-то внешнее, за какие-то слова, то особый мир этого не допускает. Для него самое главное – то, что ты чувствуешь. Обмануть его невозможно.
* * *
Дорогой Лёва!
Обещала рассказать, кто такая Даша.
Даша немного похожа на Уну. Почти не двигается. Ноги навсегда согнуты под неестественным углом. Ладони крепко сжаты в кулаки.
Кормят Дашу через трубку.
Правда, она видит. Но что можно увидеть, неделями лёжа на спине, кроме потолка? Подсядешь к ней – она хрипло смеётся и пытается приподнять голову.
– У Даши есть какие-нибудь штаны? Чтобы взять её из кровати хоть минут на пять. А то она лежит и лежит.
– Доля у неё такая – лежать.
И про Юлю:
– А зачем тебе эти картинки?
– Это я буду с Леной так заниматься.
– Я тоже сегодня в школе была.
– А что ты там делала?
Юля сидит на кровати. Коротко стрижена. Ноги прикрыты одеялом. Она ими пользоваться не может.
– Сегодня вечером праздник. Ты пойдёшь?
– Нет, Юля, мне надо в институт.
– Институт? А что это – институт? Пытаюсь объяснить.
– Ты когда сюда приедешь? Завтра?
– Нет, Юль, на следующей неделе.
– А завтра ты что делаешь? Пойдёшь туда, где большие девочки учатся?
– Да, а потом с мальчиком заниматься.
– А чем ты с ним будешь заниматься?
– Учить писать, читать.
– А-а, он учится читать…
– Ты умеешь?
– Нет. Мне тоже надо учиться читать, – говорит она со взрослой интонацией.
– Юля, сколько тебе лет?
– Не помню, – отвечает она с той же интонацией. – Десять или одиннадцать, не помню.
* * *
Здравствуй, Лёва!
Люди, ждущие поезда.
Утро, толкучка у кассы,
стой спокойно, платформу шагами не мерь.
Я стою и смотрю:
там апрель, на земле полустёртые классы,
кто-то с радостной силой толкает тяжёлую дверь,
Но сейчас непонятно, где встать, за кого уцепиться,
Продержаться до станции? Спрыгнуть на полном ходу?
Ожидание встречи у сердца, как тёплая птица,
