Фрай разволновался, что этому чудищу здесь надобно, как посмел он так бесцеремонно, да еще в людном месте, появится. И что надобно зверю от человека или решил и с ним свести счеты? Уэнсли обеспокоился за домочадцев, схватил кочергу, что стояла у камина, и пошел встречать животное. Дамы были наверху, служанке он тоже приказал подняться на верх, а экономке с кухаркой закрыться в кухне и без лишних вопросов — он все объяснит потом. Главное, сейчас безопасность. Впрочем, все безоговорочно выполнили его требования. Он сам открыл дверь, и увидел, что наглый зверь стоит на пороге, будто обычный посетитель.
— Что тебе от меня нужно? — зло произнес пастор, оглядываясь по сторонам, чтобы не было случайных прохожих, но площадь безмолвствовала.
— Поговорить, — человеческим голосом заговорил волк, Фрай оторопел от услышанного. Но решил пропустить разумное животное, раз оно не нападало.
— Что ты такое? — сказал пастор, когда дверь закрылась.
Волк хмыкнул и затряс своей красивой шкуркой, сбивая с нее воду.
— Не что, а кто, — констатировал он. — Во-первых, я твой спаситель, во-вторых — твой друг.
— Я как-то не завожу знакомств с волками.
— Ты из совами раньше не знакомился, — впрочем, как и следовало ожидать зверь начал обращаться и превратился в человека, одетого в светлые одежды.
— Верно, ты белый колдун? — полюбопытствовал Фрай, наблюдая за сценой превращения.
— Угадал. Значит, ты обо мне наслышан, видимо Фрейлин рассказала, просил же ее не торопить события.
— Она ничего такого не сказала, все утаила, чуть не поставив на кон нашу дружбу.
— Можно подумать, это предательство. Она не могла нарушить клятвы, которую я с нее стребовал. Да и ты меня знаешь, пусть заочно, но мы знакомы, очень знакомы.
— Не имею чести знать, кто передо мной.
— Я видел тебя, правда, очень давно, каким же милым ребенком ты был.
— Кто вы такой?
— Тебе говорит что-нибудь имя Эдвард Уэнсли?
— Это мой дядя, с которым мы порвали всякие отношения из-за его предательства рода Уэнсли.
— О, как хорошо поработали над твоим сознанием мои братья, видимо, они до сих пор на меня обозлены.
— Так вы мой дядя?
— Да, милый племянник, отверженный Эдвард Уэнсли, который лег позором на всю родню. А знаешь почему?
— Потому что впали в немилость к графу…
— А граф мелко отомстил мне через моих братьев, только лучше уж такое положение дел, чем я бы способствовал обоснованию зла в моей округе своим бездействием…
