В один воистину прекрасный день пришло сообщение, что он погиб в авиационной катастрофе, возвращаясь домой из Токио.
На курсах все ходили в трауре: и все, все до единой девушки ликовали. Я знаю, это — грех. Но большего греха, чем желание убить ближнего, я за собой не ведаю. Ах, ну разве бы у меня поднялась рука даже на это чудовище, даже на Франца Чарнитцке? Где уж там, я слабый человек. Может и хорошо, что я его не убила. Плохо и грешно, что появилась сама мысль об убийстве. Ибо желать свершить грех уже есть тяжелый грех. Спаси меня и помилуй, Господи.
Отец мой, я рассказала о себе все. Молю — отпустите мне мои тяжкие грехи. Я хочу, чтобы душа моя была чистой и безгрешной. Я же готовлюсь принести в этот мир новую жизнь и хочу быть сама столь же безвинной, как и мой будущий младенец…
Уповаю на господа нашего Иисуса Христа. Знаю, верю — все в его воле.
Комната, в которой главный врач клиники «Тихие розы» принимал мистера и миссис Парсел, была большой и нарядной.
Воздух, тишина, свет — всего этого было здесь в изобилии. Мебель была европейского стиля, конца прошлого столетия. Однако она не давила гаргантюанские размеры скрадывала светленькая, легкомысленных рисунков обивка. Ею были покрыты и стены, и потолок. Окно отделяло от комнаты мелкая, металлическая сетка золотистого цвета. Пепельницы были намертво прикреплены к столам, столы и кресла — к полу. Джерри провел туфлями по пушистому белому ковру, подумал: «Здесь он, наверно, проводит первый осмотр будущих пациентов». Рейчел тоскливо поежилась, достала из сумочки сигареты. Главный врач галантно щелкнул зажигалкой: «Миссис Парсел». «Благодарю», Рейчел подумала о том, куда девается вся галантность этого еще не старого и такого благообразного внешне джентльмена, когда он избивает своих пациентов. О частых случаях жестокости, даже садизма (правда, больше в муниципальных клиниках, но и в частных тоже) писалось и говорилось много и пространно. Сквозь легкое облачко дыма Рейчел еще раз взглянула на седоволосого румяного эскулапа. Он добродушно улыбался. Впрочем, вздохнула Рейчел, для этого имеется батальон санитаров.
«Джерри убежден, что человечество жило, живет и выживет лишь благодаря звериной жестокости. Которую покрывают сладенькой пленкой любви, добра, справедливости. Но чем же мы, в таком случае, отличаемся от тварей, не мыслящих разумно? Более изощренными методами жестокости?» — Рейчел раздавила сигарету в пепельнице, запах табака стал ей вдруг противен.
