Искушение сделалось таким сильным, что все ее ощущения обострились в блаженном предвкушении этой близости. Как знаком, соблазнителен и опасен он был. Желание стать с ним одним целым захватило Хлою с непреодолимой силой, все тело вспыхнуло, как от удара молнии. Она наклонилась к нему…
Нет! Тело чуть не подвело ее, как десять лет назад. Тогда Хлое мучительно хотелось быть любимой. Неудивительно, что полный горечи и сдержанной силы, красивый лорд Фарензе пробудил в ней самые безумные мечты, с которыми она должна была покончить. Он смог сделать это и теперь, одним своим присутствием показав, что ее мир никогда не будет застрахован от любви. Но у нее есть дочь, которая важнее и его, и ее самой, и всего остального.
Все, что могло испортить репутацию Хлои в глазах общества, ударило бы по Верити. И все же с каждым разом ей все труднее становилось одерживать победу в этой битве. Как будто этот дорогой ей человек так глубоко проник в ее чувства, что ей никогда не освободить-с я от магии взгляда, прикосновения и легкого аромата мужского одеколона Люка Уинтерли. Его мрачность и сдержанность, нежность и резкость – все в нем западало в самое сердце с такой неотвратимостью, что один его запах говорил ей о том, что он – ее любовь до самой смерти.
Нет, она должна выиграть это сражение, и тогда навсегда освободится от соблазна. От мысли, что она больше никогда его не увидит, глаза Хлои наполнились слезами. Разве не станет она жалеть себя все годы, что ждут впереди? Голос шептал: отдайся тому, что так нужно вам обоим, и тебе не будет так больно. Но голос лгал.
Отбросить осторожность и поддаться невероятному наслаждению одной ночи любви и больше никогда не увидеть его, не почувствовать, не ощутить, как его тело отвечает ей? Одной мысли о Верити хватило Хлое, чтобы отшатнуться, сказать «нет» и стоять на своем. Потому что она знала, одной ночи никогда не будет достаточно.
– Нет, милорд, из нас могла бы выйти отличная парочка глупцов, но я приложила слишком много усилий, чтобы стать той респектабельной женщиной, какая я сейчас, вопреки всем сплетням и недоверию, с которым вы и многие другие отнеслись ко мне, когда я приехала сюда с ребенком на руках. Я не могу поддаться недостойным посулам такого джентльмена, как вы, и пустить все по ветру, – сказала она с безрассудной улыбкой, призванной разрядить напряжение.
– Неужели вы считаете меня подлецом, способным взять то, что не дается по доброй воле? – возмутился Люк, отказываясь вместе с ней улыбнуться тому, что на самом деле было совсем не смешно. – Я никогда не преследовал горничных и не пытался вырвать поцелуй у бедной гувернантки, которая не могла дать мне отпор. И никогда этого не сделаю, – выпалил он и отошел от нее к тлеющему очагу, как будто больше не мог выносить их близости.
