Когда пламя охватило сосновые поленья, Люк вернулся к кровати и сгреб Хлою в охапку вместе с одеялом и простынями. То, что она позволила ему это сделать, по-прежнему с ужасом глядя огромными глазами куда-то в страшную пустоту, лучше всяких слов говорило о том, в каком состоянии она находится. Люк поднес ее к старомодному креслу и, не выпуская ее из своих объятий, опустился в него. С таким же успехом вы могли бы спать в чулане, упрекнул он дрожащую женщину.
Несмотря на ее смущенную дрожь, Хлоя явно не хотела, чтобы он уходил. Когда одеяло соскользнуло с ее стройной ноги, она прижала ее к теплой ноге Люка, и это ощущение было более острым, чем страстные любовные ласки в постелях других женщин. Крепись, приказал он себе, сейчас она видит в тебе не страстного самца, а источник успокоения. Так будь им.
– Если вы отказываетесь выплакать свое горе, так по крайней мере расскажите мне, что вас так напугало, – сказал Люк и почувствовал, как Хлоя протестующе заерзала при мысли, что может открыть ему какие-то слишком важные тайны своей души. Люк с трудом сдержал свою вполне предсказуемую мужскую реакцию, когда по его и без того возбужденному телу скользнули изгибы женского тела. К счастью, Хлоя была слишком испугана, чтобы это заметить.
– Нет? Тогда я угадаю сам, хорошо? – тихо шепнул он ей на ухо и почувствовал, как она вздрогнула.
Хлоя покачала головой в слабой попытке сопротивляться, и Люк услышал, что у нее сбилось дыхание, как будто она хотела упрекнуть его за такое неприличное вторжение в ее личную жизнь, но, так и не сумев этого сделать, только еще крепче прижалась к нему.
– Я полагаю, мой приезд разворошил какое-то осиное гнездо в вашей умной упрямой головке и это вас очень расстроило, – тихо произнес он, и ему показалось, что ей удалось выдавить из себя глухое протестующее «нет». – Не думаю, что с моей стороны будет чрезмерным тщеславием подозревать, что я стал причиной ваших слишком живых сновидений, – настаивал он.
– Нет, – более отчетливо возразила она, и Люк понял, что он прав.
И хотя десять лет назад, в ту ночь, едва не ставшую ночью любви, они поклялись никогда не целовать и даже не желать друг друга, эта непрошеная связь, что была между ними, отказывалась умирать.
– Да, мадам, именно так, – повторил он, – и ваши старания отрицать те чувства, которые связывают нас наяву, скорее всего, и стали причиной ваших кошмаров. Это позволяет понять, почему вы их видите, но не объясняет, что вы видите и почему кричите во сне, а потом выглядите так, словно в момент пробуждения за вами гнались все демоны ада.
