Ткачи времени | страница 3
Мы с родителями жили в ветхой хижине за пределами большого города. В свое время им предоставили право на рождение двоих детей и выделили соответствующее жилье. Мама рассказывала, что они подавали прошение еще на одного ребенка. Мне тогда было восемь, и родители еще не знали о моем предназначении, однако им отказали. Цена за свободное развитие каждой личности — жесткий контроль Гильдии над рождаемостью. Мама поведала об этом однажды утром перед уходом на работу. По ходу рассказа она поправляла тщательно завитые локоны; голос ее был начисто лишен каких-либо эмоций. Я просила ее о братике. Мама подождала, пока я дорасту до того, чтобы понять, а затем объяснила, что это было абсолютно невозможно из-за сегрегации. Только вот я все равно обиделась. Рассеянно гоняя еду по тарелке, я вдруг поняла, насколько все было бы проще, родись я мальчиком или родись мальчиком моя сестра. Держу пари, родители тоже хотели сыновей. Тогда им не пришлось бы переживать из-за нашего ухода.
— Аделиса, — мягко сказала мама, — ты ничего не ешь. Экзамены закончились. Я думала, у тебя наконец появится аппетит.
Маме очень хорошо удавалось выглядеть невозмутимой, но порой я начинала задумываться, не был ли толстый слой косметики на ее лице своеобразной уловкой. Возможно, эти нарумяненные щеки и напомаженные губы были ее личным способом держать марку. Ей ничего не стоило выглядеть вот так. Безукоризненно уложенные алые волосы, безупречный костюм секретаря. Она была воплощением всего того, что люди хотят видеть в женщине: красивая, ухоженная, покорная. До одиннадцати лет, когда они с отцом начали тренировать меня быть неуклюжей, я и не знала, что она может быть совершенно другой.
— Я в порядке.
Мой ответ получился невыразительным и неубедительным, и мне вдруг тоже захотелось иметь на лице слой макияжа, чтобы спрятаться под ним. Но до окончания тестирования девочки должны были выглядеть чистыми и невинными — как во внешности, так и в поведении. Общественная мораль гласила, что девочки со способностями к ткацкому ремеслу не имели права растерять их в мирской суете. Некоторые из моих одноклассниц были такими же нежными и утонченными, как моя мама. Я же была чересчур бледна. Кожа моя смотрелась тускло в обрамлении рыжеватых волос. Ах, если бы они были такими же ярко-алыми, как у мамы, или золотистыми, как у Ами! Но нет, мои волосы были тусклее засаленного пенни.
— Мама приготовила сегодня праздничный ужин, — заметил отец.