Сабина еще раз посмотрела на панорамный снимок стропильной фермы. Чудо, что деревянная конструкция не загорелась.
– Откуда это жестяное корыто?
– От строителей, они замешивали в нем бетон. Башня находилась на реставрации, – пояснил Снейдер. – Эта смерть должна была уже сильнее удовлетворить Штрувельпетера. Наверняка крики женщины и ее мольбы о помощи стояли у него в ушах еще долго после того, как канистра с бензином опустела.
– И никто не заметил огонь или дым?
– Не в четыре утра.
Сабина уставилась на фотографию. Невольно подумала о своей матери, прикованной к огромному церковному органу.
– Этих женщин убили, как скот.
Снейдер кивнул:
– Убийства с особой жестокостью. – «Горит рука, коса, нога и на головке волоса; сгорела бедная она, зола осталась лишь одна», – пробормотал он, задумчиво переплел пальцы рук и поднес к губам.
Сабина знала стишки из книги наизусть. Она достаточно часто слышала их в детстве.
Снейдер указал на следующие фотографии, которые лежали изображением вниз.
– Вы готовы к третьему убийству?
Вряд ли это когда-то случится. Сабина сжала кулаки.
– Вы сами только что сказали: если не сейчас, то когда?
– Вы быстро учитесь.
Сабина перевернула снимки и увидела лицо своей матери. Все вокруг закружилось. Открытые глаза, заклеенные ноздри, широко раскрытый рот. Сабина вцепилась в спинку стула.
– В ее трахею на пять сантиметров были воткнуты медицинский воздуховод и интубационная трубка. Благодаря им ваша мать продолжала жить. Но Штрувельпетер влил ей через воронку два литра чернил. Утомительно и кропотливо он собрал содержимое около семидесяти пузырьков. Экспертиза показала: чернила марки «Пеликан», цвет бриллиантово-черный. Продаются в любом канцелярском магазине, пузырек объемом тридцать миллилитров за четыре евро.
Он помолчал, словно хотел, чтобы она прочувствовала его слова.
– Как вы догадались о книге? Из-за соленого кренделя в руке мальчика, которого старик Николас окунает в чернила?
«Схватил негодных тех детей, того за волосы, а двух в охапку, и в чернила бух!» – вспомнился ей самой стишок из детской книжки. В той истории чародей Николас окунает трех мальчишек в жбан с чернилами, потому что они смеялись и издевались над черным как уголь арапом.
– Ваша мама плохо относилась к темнокожим ученикам? – поинтересовался Снейдер.
– Никогда. – Сабина помотала головой. – Но мама никогда не стала бы добровольно есть крендели. Если бы она захлебнулась растительным маслом или гнилыми сточными водами, мне никогда бы не пришло в голову, что убийца инсценировал стишок из детской книжки. Почему он так жестоко поступил? Его возбуждают боль и страдания других?
