Ей нравилось мое восхищение ею, мне нравилось ею восхищаться.
Ей нравилось одеваться по-разному, глупо говорить о моей реакции.
Наши диалоги не иссякали, мы постоянно обсуждали что-то. А если нам казалось, что обсуждать нечего, мы бросались к неиссякаемым залежам бытовой философии, пытаясь трактовать необычно то, что давно превратилось в банальность.
Она странно и неожиданно мне досталась, но как-то легко я отнесся к ее появлению, словно так было всегда. Мы не говорили с ней о времени, о сроках (какими бы важными на первый взгляд ни были эти сроки), мы за час привыкли друг к другу. Мы не обсуждали мою жизнь до нее и ее жизнь до меня. Мы были слишком не испорчены, чтобы имелись основания для подозрений.
Это был ленивый, но неиспорченный мир.
В наше время не было наркотиков, они считались дурным тоном. Может быть, нас с рождения прививали от них. Только вино оставило себе человечество.
За время, пока не стали происходить жутчайшие события, я видел разную ее – в том виде, в каком мы познакомились, затем с другим цветом волос, с другим цветом кожи, в ином весе, но в любом случае она была совершенством, и, бережно обнимая ее увеличившееся тело, я видел в нем новую, особенную, ее красоту.
Слышал, апогей любви – в самом начале отношений, затем – постепенно – она тает. До тех пор, пока не останется ничего. Но рос вес моей любви или уменьшался, она умела аккумулировать мои чувства так, что я ни минуты не проводил без эмоционального жара.
Мы могли быть где угодно: дома, на улице, мы даже выходили на крышу дома и видели внизу облака. Это всегда бывало упоительно, и если бы ветер, единственный, кто встретил нас на крыше, сумел сбросить нас оттуда, как пытался, вряд ли нашлась бы земная сила, что смогла бы оторвать нас друг от друга в полете, и даже твердь не разрушила бы нашу пару, поменяв лишь место нашего пребывания.
Мы были очень похожи.
Почему-то я тоже перестал спать по ночам, и сон редко заходил к нам в гости. Ночи напролет мы могли гулять по прохладным улочкам и ранним утром пить кофе в одном из ранних кафе, глядя друг на друга и говоря друг с другом сквозь тени под глазами. Мы видели множество удивительных вещей по утрам, кофе стал нашим спутником, как и сигареты, которые мы курили вместе, стоило одному взяться за пачку.
Нам обоим очень шли тени под глазами.
Иногда мы напивались кофе до эксцентричности и долгим смехом постигали извивы взаимной эксцентрики.
Синонимы оставили нас в покое.
