– Еще вопрос. – Это доставляло мне удовольствие. – Куда делись трупы, когда все умерли? Ты помнишь… – Мурашки в тот момент проснулись, впервые почти за сотню лет.
– Их сожрала Аномалия, – страшно ответила жестокая гуннулка. – Все до одного.
– Как это возможно? – Я похолодел.
– Не знаю. – Казалось, ей самой было страшно. – Никто не знает. Она сумела изменить атмосферный код, и все просто растаяли. Кроме тех немногих, кто выжил.
– Занятно, – язвил я, подглядывая за ее движениями над странным прибором, напомнившим мне швейную машинку древних времен. – Что ты делаешь?
– Пришла срочная почта. – Алиса вздрогнула от вопроса.
– Что пишут?
– Меня ждут на заседание, – ответила она, нажимая многочисленные кнопки на округлой панели и иногда подкручивая себе в такт вертикальное колесо. – В Конгрессе… По твоему поводу. И не только.
– Заседание? – Это было что-то новое.
Моя инопланетная подруга научила меня пользоваться проектором: прибором, раскрывающимся в два приема из невысокой фиолетовой коробки твердого материала. Круглая гладкая линза рассказывала на непонятном языке о событиях федерации, там часто мелькало мое лицо и лицо Алисы, интонация была пугающей, как и мои помятые изображения. Сам того не желая, я стал местной телезвездой, было и занятно, и тревожно наблюдать собственные недобрые черты в предвзятых политических программах. Других передач я почти не смотрел, исключение – приключенческие нарезки, рассказывающие о планетах вселенной, о населяющих ее душах, о космосе вообще и Гуннуле в частности.
С трудом и с Алисиной помощью я узнал, что федерация представляла собой десяток рас, уютно расположившихся на дюжине планет в созвездиях Скорпиона и Осы, некогда объединившихся для достижения общих целей. Единожды я захватил окончание программы о Земле, люди были изображены в почти животном качестве, самые отвратительные моменты массовых убийств и убийств Матери Природы красочно мелькали в высокотехнологичной линзе. Я вспомнил о криминальной трансплантации органов, о богатстве форм насилия, о гигантских мусорных территориях, о кровавых лицах людской алчности и ненасытности…
– Дорогой! – с трудом извлекла меня из мысленного лабиринта моя гуннулка. – Есть еще одна интересная новость.
– Да? – Брови мои устремились вверх. – И какая же?
– Это двойня, – с широкой улыбкой ответила Алиса. – Как показывают анализы – девочка и мальчик. – Руки ее дрожали, широкая улыбка ломалась из гуннульской в людскую и наоборот. В тот день Алиса принесла с собой из-за порога, за который мне было нельзя, бутылку вполне земного красного сухого вина.
