– Ладно, уговорили. Все честно. – Анна-Мария ведет пальцем по списку. – Разбойное нападение, растрата, мошенничество. Очень мило. Хорошо, что они не серийные убийцы, не насильники и не растлители малолетних.
– Убийц и насильников содержат в другом отделении, – говорит Феликс. – С особо строгим режимом. Для их собственной безопасности. Мои ребята этого не одобряют.
– Хорошо, – говорит Анна-Мария. – Значит, Калибан не будет пытаться меня изнасиловать на самом деле?
– И не надейся, – говорит Феликс. – Может, он бы и рад, но остальные ему не дадут. Один из них был бухгалтером, – он указывает на Гонзало. – А это твой Фердинанд.
– Мило, – говорит Миранда. – Чудо-Мальчик. Он сам выбрал себе псевдоним?
– Вряд ли, – говорит Феликс. – Но у него подходящее лицо. Как с рекламы лосьона после бритья пятидесятых годов. Честное слово.
Этой рекламой пятидесятых годов он выдал свой древний возраст, но Анна-Мария не стала над ним подшучивать.
– Значит, мошенник. Обкрадывал стариков, – говорит она. – Приятного мало.
– Никто не пострадал, – говорит Феликс в защиту своего актера. – Лично не пострадал. Он продавал старикам полисы страхования жизни, и у него получалось прекрасно. Они бы и не узнали, пока не умерли.
– Как вы сказали? – усмехается Анна-Мария.
– Ну, хорошо. Все раскрылось бы после смерти застрахованных лиц, но поскольку никто из пострадавших пока не умер, значит, никто и не пострадал. Насколько я знаю, его бывшая девушка, которую он бросил, сдала его полиции.
– И сколько их было? Брошенных девушек? – Она уже заявляет свои права собственности: на ненастоящего актера, играющего Фердинанда, на копию несуществующего обожателя.
– «Много женщин раньше мне нравились, – цитирует Феликс. – Но вы, Миранда, несравненны, бесподобны и сотканы из лучших совершенств», помнишь?
– Еще бы! – Она снова смеется. На репетициях он попросит ее повторить этот смех, превратить ее самоиронию в смех радости и восторга.
– Он приятный собеседник и умеет расположить к себе, – говорит Феликс. – Некоторые из обманутых им стариков присутствовали на суде. Они просили о том, чтобы ему смягчили приговор. Просили дать ему второй шанс. Они его полюбили; относились к нему как к сыну. Если кто-то и сможет убедительно произнести эти цветистые любовные речи, так это он. Чудо-Мальчик.
– Вы пытаетесь мне на что-то намекнуть? – говорит Анна-Мария.
– Предупрежден – значит вооружен, – ответил Феликс. – Этот парень даже статую королевы Виктории уговорит снять панталоны. Вдруг он захочет, чтобы ты стала его подругой, ждала его из заключения, приносила ему передачи… кто знает? С ним лучше не связываться. Возможно, он уже женат. И даже на нескольких женщинах, – добавляет он для пущего эффекта.
