Он решил поцарапаться.
— Так точно, товарищ майор, есть такой задержанный.
Правила игры предполагали, что следователь Орлов должен сам все понять и немедленно заверить руководство, что все будет сделано в лучшем виде и в кратчайшие сроки, уголовное преследование против спекулянта Шалькова будет прекращено, парень пойдет свидетелем, который попал под задержание совершенно случайно, оказавшись не в то время не в том месте. Ну, словом, все как обычно. Подобные вещи и раньше случались, но всегда такие «просьбы» имели на самом деле характер указания, потому что исходили от начальника следственного отдела, который тем самым и брал на себя ответственность. Следователь — фигура процессуально самостоятельная, и если кто и имеет право давать ему указания, то только и единственно его непосредственный начальник, да и то далеко не по всем вопросам. Просьбы сомнительного толка, переданные не через начальника, а озвученные людьми, не имеющими к следствию или к оперативной работе никакого отношения, считались не просто неприличными — недопустимыми. Вливание партийно-комсомольских кадров в систему МВД начало разрушать один из главных оплотов профессиональной этики.
Борис стоял и молча смотрел на заместителя начальника РУВД, ожидая продолжения. Помогать ему он не собирался.
— Хороший парень, — уверенно продолжал майор, — надо ему помочь.
— Хорошие парни не занимаются спекуляцией, товарищ майор. Шальков был задержан с поличным, при нем обнаружены и изъяты более десяти грампластинок, произведенных в США и Великобритании, предназначенных для продажи с рук по спекулятивным ценам. Данный состав предусмотрен статьей сто пятьдесят четвертой Уголовного кодекса Российской Федерации.
— Но парню надо помочь, — с напором повторил все еще не чуявший подвоха замначальника. — Его отец — уважаемый человек, инструктор горкома партии.
— Отец гражданина Шалькова к уголовной ответственности за спекуляцию мною не привлекается, — отчеканил Борис. — К ответственности привлекается сын, который не является ни инструктором горкома партии, ни уважаемым человеком.
Старший лейтенант Орлов очень хорошо умел строить из себя идиота служаку и пользовался этим умением по мере необходимости.
До кадровика, кажется, начало что-то доходить. Он сурово нахмурился и с укоризной посмотрел на следователя.
— Зачем ты так, Орлов? Ты же опытный следак, не первый год работаешь, чего ты ломаешься, как барышня на свидании?
И снова Бориса передернуло от этого со смаком произнесенного «следак».
