Нужно бороться. Мы тебя освободили, а ты теперь нам помогай. Помни, кто тебя от большевиков спас.
И он хлопнул меня по плечу так, что я чуть не выронил винтовку. Не знаю почему, но мне на этот раз захотелось толкнуть его прикладом в бок или куда-нибудь в другое место. И я скорей прибавил шагу, чтобы на самом деле не обидеть того, кто освободил меня от таких людей, как Егоров.
Уже стемнело, когда я пришел в солдатскую часть, занимавшую здание школы. Первым навстречу мне попался толстощекий парень, который так сильно чавкал за столом моей матери. Увидев меня, он сразу заворчал:
— Ну вот, давно бы так. Теперь и сестра и братец— оба пристроились, а то прятал, прятал…
Я подскочил к нему:
— Как оба пристроились?!
А он продолжал бурчать:
— Один в солдатики пошел, а к другой прямо на сенокос легковой автомобиль подъезжает…
— Где сестра?! — заорал я, не помня себя. Но он отстранил меня рукой и прошел мимо. Я подбежал к нему сзади и начал трясти свободной рукой за плечо.
— Где сестра! Говори, где сестра?!
Тогда он буркнул:
— У Эркки Пикуранта спроси.
Я больше ничего не стал спрашивать. Я выскочил за дверь. Кто-то закричал:.
— Стой! Стой! Нельзя без разрешения!
Но я побежал в темноте по улице прямо к себе домой с русской винтовкой в руках. Я забыл ее бросить в казарме.
В кухне нашей горел свет. Мать навалилась грудью и лицом на стол и плакала так, что тряслась ее спина. Там же был Эркки. Он уже собирался уходить, когда я вошел, и мы столкнулись лицом к лицу.
Я посмотрел туда и сюда и закричал:
— Где Лиза?
Мать сразу подняла голову и выпрямилась. Все лицо ее было залито слезами.
— Хейно! Хейно! Это ты, Хейно? Нет у нас больше Лизы…
— Где Лиза?!
Я орал так, что прыгало пламя в лампе и у меня самого звенело в ушах. Я орал и смотрел в упор на Эркки. А он взял меня за руку и сказал:
— Тише, Хейно. Будь благоразумен. Подумай: что может быть дороже родины…
Но я стряхнул его руку и снова заорал:
— Где Лиза? — И я обратился к матери: — Что здесь произошло? Ты скажи, мама. Я ничего не понимаю. Я ничего не понимаю, мама! Где Лиза?
Но я уже понимал. Я уже отлично все понимал. Но мне было страшно от своей догадки, и я, как сумасшедший, продолжал кричать:
— Где Лиза? Лиза где?
И я пятился к двери, загораживая Эркки выход. А он вильнул туда-сюда своим тощим телом и остановился, оглядываясь по сторонам.
В моих руках была винтовка. Русская винтовка со штыком. Она дрожала в моих руках, когда я смотрел на Эркки. И только когда мои глаза встретились с глазами матери, винтовка перестала дрожать в моих руках.
