– Тебя как звать?
– Кирилл, – ответил тот. – Моховиков.
– А! – грозно сказал Маркел. – Тот самый! Это ты тогда здесь стоял, когда государев дьяк приехал, а его сразу убили, ты?! – и еще сразу показал овчинку.
– Ну я, – сказал Моховиков, сердито косясь на нее. – Только ты мне это в нос не тычь! Мне сегодня не такое тыкали!
– Кто тыкал?! – спросил Маркел, пряча овчинку.
– Да этот ваш, в красной рубахе! Дикий бык! – сказал Моховиков. – Я, говорит, тебе на одну ногу наступлю, а за другую дерну и порву как жабу. И уже при всех схватил, и уже начал рвать! Но низкий поклон боярину, сказал пока что погодить. И погодили.
– Да, – сказал Маркел. – Боярин у нас мягкий. Не то что ваши. А ведь из-за них все началось! – продолжал он уже с жаром. – Мишка же всё это заварил, а кто еще! А теперь нам с тобой расхлебывать! Он же теперь, Мишка, где? У себя на перине лежит, его как жабу не порвешь! Да к нему и не подступишься! А это он тебе велел ворота запирать, ведь он, ведь так!
– Ну так, – сказал Моховиков.
– А для чего? – спросил Маркел. – Чтобы злодеи не сбежали, так?!
– Ну так, – опять сказал Моховиков.
– И ты пошел и запер, – продолжал Маркел. – А Фроловские что? Они же так открытые и простояли! А ты, дурень, эти запирал!
– Э! – сказал Моховиков. – Какой ты сейчас ловкий, а я какой был тогда дурень! А вот я посмотрел бы тогда на тебя, когда бы это не мне, а тебе боярин Михаил тогда велел закрыть ворота, а ты бы, такой умник, стал бы говорить! Да он бы тебя саблей пополам! Он же тогда был ох какой горячий! Царевич же тогда лежал зарезанный, его кровиночка, ох, он был лют!
– А крепко пьян? – спросил Маркел.
– Да как будто не особенно, – сказал Моховиков. – А может, и не пьян совсем. Он же тогда был не в себе! Я же говорю тебе: царевича зарезали!
– Или зарезался? – спросил Маркел.
– Я этого не знаю, я этого не видел ничего, – сказал Моховиков. – Я уже только на крики выбежал. А тут на меня сразу наш боярин Михаил, царицын, брат, и сразу в крик: беги на ворота, скотина, закрывай, пока злодеи не сбежали! И я побежал.
– Так, может, ты побежал не на те, – сказал Маркел. – Может, нужно было Фроловские запирать.
– Нет, – в сердцах сказал Моховиков. – На те. Он мне рукой указал. И я побежал и закрыл.
– А дальше было что? – спросил Маркел. – Кого они первым поймали?
Моховиков подумал и сказал:
– Не знаю. Я у ворот стоял, и на них я не смотрел.
– А почему не смотрел?
– А потому что чуял: ох, недобрым это кончится, лучше мне этого не видеть и не знать! И так оно и оказалось.
