– А дальше что? – опять спросил медведь.
– А дальше еще налить! – просто сказал Маркел, без всякой злости. После оглянулся на Евлампия и продолжал: – Так чего ты меня звал сюда? У меня до тебя дело, а как тут его делать?
– А вот здесь его и сделаем, – сказал Евлампий, подходя к столу. – Садись! – И сел первым.
Тогда сел и Маркел. Теперь Евлампий сидел прямо напротив его, а слева был щуплый, а справа медведь. И нож был в правом рукаве, и это хорошо, думал Маркел. Евлампий начал наливать, а там чарок был запас. Значит, тут кто-то уже был, думал Маркел, ох, это место нехорошее, думал он дальше, глядя, как Евлампий разливает, тут зарежут и тут же закопают, прямо под столом, пол же здесь земляной, копать будет легко, ну да не бежать же отсюда! И он взял чарку, когда ему ее дали, и вместе со всеми выпил, а после взял большой кусок пирога (а он был с мясом) и начал закусывать. Эти тоже все пока закусывали, и за столом было тихо. А после Евлампий первым перестал закусывать, широко утерся ладонью, осмотрелся и сказал:
– Вот, братцы вы мои, товарищи старинные, это Маркел. Он из Москвы приехал. Из Разбойного приказа. Слыхал про такое?
Это он сказал уже повернувшись к медведю. Медведь усмехнулся и сказал:
– Слыхал, как не слыхать. Пострадали мы через него, через приказ этот. Четыре раза был на виске! Но оттерпелся, никого не выдал. А после товарищи меня отбили. – И повернулся к Маркелу и спросил: – Хочешь, я тебя зарежу? Вот прямо сейчас?!
И уже стал поднимать руку…
Как Маркел ш-шах! – и прибил ему рукав ножом к столешнице! Медведь оторопел и рукой уже не двигал. Маркел усмехнулся и спросил:
– Тебя как звать?
– Фома, – сказал медведь.
– Здоровы будем, Фома, – опять, как с самого начала, повторил Маркел.
И Фома сказал:
– Здоровы будем.
– Так-то, – сказал Маркел и вынул нож, повернулся к щуплому и у него уже спросил: – А как тебя?
– Тит, – сказал тот негромким голосом.
Маркел взял чарку. Евлампий налил. Маркел поднял ее, сказал:
– Со знакомством! – И выпил.
И эти трое тоже также одним разом выпили. И Евлампий, опуская чарку, веселым голосом сказал:
– Эх, отпустило!
– Да, – согласился Фома, – это верно.
А Тит сказал:
– Хороша!
Маркел тут же добавил:
– А как же! Кто чистил! – И осмотрел их, и еще сказал: – Андрюшка чистил, вот кто. – И посмотрел на Евлампия, и у него уже спросил: – Так?
А Евлампий, вроде как бы крепко удивляясь, спросил:
– Какой Андрюшка? Не знаю! – А сам так побелел, что это даже при лучине было видно.
