— Вы имеете вашу даму-с, — подскочил к Батогову совершенно ему незнакомый господин, сообщая эту приятную новость.
— Я ее, кажется, сегодня в Мин-Урюке видел, — говорил Батогов. — Много ли там у тебя в банке? — крикнул он Спелохватову.
— Позвольте, я сейчас сосчитаю, — предложил свои услуги все тот же незнакомый господин.
— Убирайся к черту! — обрезал Батогов.
— Милостивый государь, вы... вы... вы...
— Хмуров, убери его, голубчик, — отнесся Батогов к хозяину и пошел к Спелохватову.
— Вот дикость нравов... — бормотал господин, посланный к черту, которому Хмуров говорил что-то вполголоса. — Да я, собственно, ничего, но к чему же такие резкости...
— Да ну, ладно, ладно, — говорил Хмуров. — Этак на всякую безделицу обижаться... помилуй...
— Да я и не обижаюсь... но все-таки, посуди сам...
Батогов стоял перед Спелохватовым и перебирал понтерки; Спелохватов распечатывал новую колоду. Оба были более, нежели покойны. Последний даже слегка улыбался. Со стороны можно было подумать, что они заняты простым пасьянсом. А между тем игра была громадная, такая, что у всех окружающих затаило дыхание и в комнате совершенно затихло; только и слышны были громкое сопение Гектора и шелковистый шелест новой колоды.
— Ну, голубчик, ва-банк со входящими и со всем прочим; готово?
— Готово.
Батогов вскрыл опять даму.
— Это кто же? — ткнул Хмуров пальцем в открытую карту.
— А вон та, с факелами...
— Дама! — вскричали разом несколько голосов.
— Ишь, ведь, как повезло, — произнес Батогов и придвинул к себе все, что было на столе.
Спелохватов отошел от стола.
— Закладывай теперь ты, — сказал он Батогову. — Ты сегодня в ударе.
— Ладно, — сказал Батогов, — после ужина.
Трудно было определить, когда именно начался ужин.
Уже давно ароматные дымящиеся мясные блюда стояли на столе, и публика давно уже подходила и брала себе на тарелки, что кому по вкусу. Только игра Батогова отвлекла общее внимание от сервированного стола, и теперь снова все хлынули в большое зало и загремели оставленными тарелками.
Приезд Батогова внес новый элемент в разнообразную болтовню пирующих. Было шумно, ели много, пили еще больше и уже большинство, что называется, не вязало лыка.
Игра после ужина возобновилась. Метал теперь Батогов, понтировать ему нашлось много охотников.
Босоногая, туземная прислуга Хмурова живо разобрала складной стол, вынесла вон все лишнее и в зале стало просторно.
А между тем Перлович ходил в темноте под окнами хмуровского дома, скрытый совершенно густой стенкой молодых тополей.
