Сорча рискнула бросить на него взгляд. Цезарь слушал, недоумевая, к чему она клонит.
– Он обещал завещать дом маме, но она осталась ни с чем. Дом принадлежал его законной семье. Когда он умер, нас выселили.
– Сколько лет тебе было? – Цезарь прищурился, словно пытался вспомнить, рассказывала ли она ему об этом и когда.
– Почти двенадцать.
– Она долго прожила с ним. Она не опротестовала выселение?
– Как? Мама продавала драгоценности, чтобы купить продукты. Ей даже не позволили оставить себе машину, хотя это был подарок папы. Вся деревня повернулась к нам спиной, потому что она жила в грехе. Мы сняли комнату и жили в ней, пока я не начала работать.
Сорча снова шмыгнула носом.
По лицу Цезаря ничего нельзя было понять. Он стоял скрестив руки, сверля Сорчу глазами.
– Мы ютились впятером в одной комнате, без холодильника и даже без ванны. Туалет и раковина были за занавеской. В школе с нами никто не разговаривал. Мама ездила на работу в соседнюю деревню. Но что это была за работа? Мытье посуды и стирка белья в больнице. Другие дети не хотели садиться с нами за одну парту.
– Как та женщина в отеле, – заметил Цезарь. – Почему вы не переехали?
– Куда? На какие деньги? – Она подошла к самому важному. – Я пыталась сказать тебе в больнице, что мы принадлежим к разным классам. Конечно, следовало сделать это раньше, но я не люблю об этом говорить. – Сорча потерла переносицу. – Это так унизительно! Но я должна быть честной. Я – мусор, и это станет известно всем, когда Дайега объявит, что Томас Шелби мой брат по отцу.
Цезарь никогда не злился. Да, он мог раздражаться и досадовать. Он не терпел некомпетентность, ему не нравились люди, занимающиеся политикой, и он был недоволен, если брат в чем-то превосходил его.
Разозлился он только один раз, когда пришел в себя и обнаружил, что неделя жизни выпала из его памяти. Однако Цезарь объяснил это плохим настроением, которое не становилось лучше до того момента, когда он взял на руки своего сына.
Но как бы плохо ему ни было, Цезарь умел держать себя в руках.
Однако сегодня…
Сорча много работала. Он знал немногих людей, которые работали столько же, сколько она, и не жаловались.
Он также видел, как скромно живет ее семья. Сорча регулярно посылала им деньги, а на свои сбережения помогла обустроить их дом. После свадьбы Цезарь стал восхищаться ею еще сильнее.
И она была добрая, теплая и приветливая, никогда не отвечавшая грубостью на грубость. Все его требования Сорча выполняла с улыбкой.
