– Ничего особенного, – сказала она, – не обращай внимания.
Они стояли за закрытой дверью спальни Дамиана. Наверное, Дарио слышал отчаянный стук ее сердца, потому что на его красивом лице появилось странное выражение.
– Как ни удивительно, но из нас получилась хорошая команда, – вдруг сказала она.
Анаис не добавила, что когда-то они оба не сомневались, что их рациональный брачный союз, скрепленный безумными ночными ласками, выдержит любые испытания. И что из этого получилось?
Как ни удивительно, Дарио не сменил тему на более безопасную. Он молча смотрел на нее в сумраке коридора и уже не казался карающим ангелом, каким, вероятно, представлял себя в последние шесть лет. Возможно, ей только показалось, что она видит перед собой другого, не чуждого сомнений человека. Скорее всего, она ошиблась.
– Я не человек команды, – не сразу ответил Дарио с явной грустью. – Мне лучше, когда я один.
– Боюсь, ты ошибаешься, Дар, – возразила Анаис, неосторожно ступая на зыбкую почву. – Ты просто одинок.
Он сделал движение, словно хотел дотронуться до нее, но быстро убрал руки в карманы брюк. В его глазах мелькнула тень, похожая на отчаяние, – чувство, слишком хорошо знакомое Анаис.
– Один, – упрямо заключил Дарио, убеждая ее или себя. – Это мой выбор. Думаю, ты должна была понять шесть лет назад.
– Шесть лет назад я была слишком влюблена в тебя, чтобы мыслить рационально. – Анаис мгновенно пожалела о своих словах. Особенно о том, что произнесла их спокойно и даже равнодушно. Воцарившееся молчание таило угрозу. Она ждала, что Дарио набросится на нее с прежними обвинениями, и была готова к тому, что странный хрупкий мир, в котором они жили последние дни, неизбежно рухнет, хоть и мечтала, чтобы он длился вечно. Но ей ничего не оставалось, как продолжить: – Честно говоря, мне так не казалось.
Дарио смотрел на нее печально: во взгляде не чувствовалось злости.
– Мне никто не нужен, – почти прошептал он. – Так мне спокойнее.
Анаис подавила готовые вырваться рыдания, не понимая, что вызвало такую сильную реакцию. Разрушенный брак? Годы, проведенные Дамианом без отца? Или стоявший перед ней одинокий, отчаявшийся, надломленный Дарио, утверждавший, что ему это нравится? Она не сомневалась, что, дав волю чувствам, отрежет все пути к отступлению – мир будет безвозвратно разрушен.
Повинуясь инстинкту, Анаис шагнула к нему и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала Дарио. Она легко прижалась губами к его губам, чувствуя, как ее охватывает жар от мгновенного контакта. Дарио застыл, боясь шелохнуться. Отступив, Анаис увидела, как от желания его глаза потемнели до черноты.
