Ладонь бессильно скользнула по бетону, оставляя красные расплывающиеся разводы.
Камера, закреплённая на стене, с шипением развернулась. Встревожено замигал красный огонёк.
Рина, кусая губы, всматривалась в картинку, застывшую на мониторе. Ну почему именно ей так не повезло? Третий день стажировки — и вот, пожалуйста…
— Кира? — робко позвала она. Естественно, никто не ответил. Сменщица дрыхла в подсобке.
Придётся самой.
— Э-э… Адони Даят… к вам можно? У нас, к-кажется, п-попытка проникновения за периметр. Я т-точно не уверена, но…
— Камера? — спросил он, не оборачиваясь.
— П-пятьсот восемьдесят. Да-да, вот, видите? Старуха какая-то жуткая. Откуда только она…
Он спокойно — будто и не было нештатной ситуации! — смотрел на подёрнутый помехами экран.
— Адони Даят, так что делать-то? — жалобно окликнула его Рина. — Активировать систему защиты?
Он молчал.
Проверяет, поняла Рина. Хочет узнать, как бы среагировал диспетчер. Ну что ж…
— Это диверсия, — шумно выдохнула она. — Я вызываю дежурный отряд для уничтожения цели. Да?
— Дура, — Даят, обернувшись, смерил её безразличным взглядом красных слезящихся глаз. — Протокол десять.
— П-понятно, адони…
Кружилась голова — от лекарств, от пряного аромата цветов. От того, что всё это оказалось правдой.
По ровным аллеям, соединяющим приземистые белоснежные корпуса, бродили они. Те, кого показывали в агитационных роликах. Те, чьи лица ещё четверть века назад глядели на Далит со страниц учебника истории.
Конечно, детям здесь делать было нечего. Слишком рваными, неуверенными были движения воскрешённых — как будто тело лучше разума понимало неотвратимость смерти. Слишком много безразличия было в этих глазах, словно пылью присыпанных.
Стыдный рай. Большего мы не заслужили.
— Присядем? — полковник указал Далит на лавочку.
Напротив, прямо на мраморных плитах аллеи, какой-то парень строил карточный домик. Далит даже смотреть было страшно на эту неустойчивую, симметричную, безжизненную, но всё же красоту — вдруг рухнет? Но создатель и не шелохнулся, когда они прошли мимо.
— Итак, геверет Харэль, вы видите: Санкторий существует. И сейчас вы спросите, как всё это работает. А я вам честно отвечу, что не знаю. Это действительно святая земля. Мы пробовали вывозить воскрешённых отсюда — они и часа не проживают. А здесь смерти нет.
Порыв ветра подхватил карты. Закружил тонкие прямоугольники, разбросал чёрно-красным узором по аллее. Далит, вздрогнув, обернулась. Парень спокойно, неторопливо потянулся за картой и вновь начал выстраивать нестойкое основание домика.
