Потребовалось ещё минут сорок, чтобы встретить советского лейтенанта с женой, прогуливающихся около вокзала и немного говорящих по-немецки. Они мне разъяснили, что в записке, которую я с таким упорством пытался вручить кассиру, было написано: «Дайте мне, пожалуйста, СУББОТНИЙ льготный билет до Лейпцига»… Был тёплый воскресный день!
Коста Рика, 11.14.14.
Мы возвращались с халтуры. Время – середина семидесятых. Наша маленькая группа шабашников в городе Сыктывкаре озеленяла дворы и улицы. Мы ездили в лес, выкапывали кусты шиповника, перевозили в город и там всё озеленяли. Половину из того, что в результате удалось озеленить, озеленили только на бумаге, а может и больше половины. Было до противного сыро, ветрено, холодно. В последний день вообще пошёл снег. Временами было голодно! В лесу нас кормить было не кому! Пару раз прораб, ответственный перед кем-то за выкапывание с последующим закапыванием зелёных насаждений в грунт четвёртой категории сложности, привозил капусту «по-Коми». Гадость редкостная! Разваренный и пресный качан капусты. Просто качан простой капусты, даже несолёный. Запивали «Абу Симбелом» – алжирским пойлом с изощрённо мерзким вкусом разведённого на техническом спирту солидола, которое можно было бы описать, как тёмно коричневая жидкость с запахом дегтярного мыла и, одновременно, денатурата. По консистенции этот напиток напоминал древесную морилку. Никогда ни до, ни после этого, и нигде не пил ничего более отвратительного. Тогда в семидесятые мы сильно дружили с Алжиром и позволяли по дружбе травить себя «Абу-Симбелом», «Алжирским» – красным и «Солнцедаром»! Привкус солидола появлялся в этом пойле благодаря транспортировке из Алжира в СССР танкерами из-под нефти! Но мерзким и вонючим «Абу-Симбел» был только в первый рабочий день на колюче – шиповниковой плантации. Потом мы к этой гадости привыкли. Оторванные от городских благ и возможности пойти в гастроном и купить обычного вкусного портвейна, мы пили эту гадость вынужденно, потому что вообще не пить было нельзя. Иначе замёрзнешь и заболеешь! Завтракали, обедали и ужинали одновременно по дороге из леса в столовой какого-то леспромхоза. А в лесу пили чай и «Абу-Симбел». Но когда-то всё кончается, озеленение тоже кончилось. Потом была простая схема получения зарплаты пятерыми шабашниками по ведомости, в которой фигурируют сорок пять рабочих по озелению жилых кварталов столицы Коми АССР. Потом «откат», банкет и сыктывкарский железнодорожный вокзал. В Сыктывкар мы все прилетели на самолёте, назад в Ленинград решили ехать поездом. Я и Игорёха – мой друг. Остальные назад решили тоже самолётом!
