Домой в Ленинград возвращались без энтузиазма. Игорь после отвальной, где он уронил и лицо, и достоинство выходца из ЛЭТИ, чувствовал себя откровенно плохо и требовал сочувствия; от стыда за проигранную болгарам пьянку он забрался на верхнюю полку в купе, замолчал и не спускался до самого Ленинграда. С Юркой и того хуже. От чрезмерного употребления коктейля из двух неоднородных типов водки и сливовицы у него образовался и тут же пошёл на выход здоровенный, как потом выяснилось, камень из почки. Он лёг на нижнюю полку того же купе прямо под Игорем, и на него было жалко смотреть. Прямо на Московском вокзале его забрала скорая и отвезла в больницу. Я не пострадал, но мне тоже было стыдно. С тех пор с болгарами не пью!
Коста Рика, 01.02.15.
Я собирался в стройотряд в ГДР, в Дрезден, 1976 год, лето. Жена наказала навестить её старую (на самом деле ещё очень-очень молодую) подружку по университету. Подружка жила с мужем – немецким коммунистом в Лейпциге, и мы заранее, ещё до отъезда в стройотряд, договорились, что я приеду в субботу такого-то числа. Немецкий язык был не в ходу, и я его не учил и не знал. Поэтому Галя, так звали подружку, написала записку на немецком, которую я позже должен буду предъявить в кассе Дрезденского железнодорожного вокзала. Просто и понятно! И ещё записку, но я уже забыл, для чего. Обе записки с подробными инструкциями Галя прислала по почте в Ленинград незадолго до моего отъезда.
Потом был стройотряд, и наступила та самая суббота – выходной день, когда мне надо было ехать в Лейпциг, но по какой-то причине я не поехал в субботу, а поехал в воскресенье. Прихожу на вокзал и подаю записку кассиру. Кассир с улыбкой что-то объясняет и отдаёт записку назад, но без билета. Ага, думаю, деньги вперёд, наверное, и опять подаю записку, а к ней прикладываю десять немецких марок. Ситуация повторяется. Комплект бумажек возвращается (марки и записка), а я осознаю, что история с Сидоровым – кассиром Райкина – это не выдумка! Билет не дают – нужна СПРАВКА!.. Или денег мало за билет предложил? Хотя Галя что-то говорила о девяти марках. Предлагаю пятнадцать – ситуация не меняется! Не дают. Точно Сидоров – кассир! Убийца!.. И Справки нет. В это время терпеливый и вежливый немецкий народ в очереди позади меня начинает волноваться. И я их понимаю – через пять минут поезд, а следующий через два часа. А тут этот оккупант русский! Пока я обдумывал следующий шаг, меня совсем не по-немецки вежливо оттеснила от окошка кассы очень несимпатичная фрау. На этот поезд я не успел!
