— Софье Марковне плохо!
— Калеандрова, Калеандрова умирает!
— Скорую надо!
— Валидол! Есть у кого валидол?
— Да не чует она ничего! Зубы сжаты! Куда вы суете!
Она, словно сквозь пелену, начала различать тени, фигуры людей, потом лицо наклонившегося над ней человека. Постепенно приходила в себя. Врачи подоспевшей «неотложки» сделали укол. Она отказалась с ними ехать.
— Мне лучше, — прошептала едва слышно.
— Я все равно не возьму на себя такой ответственности, — заикнулся врач.
— Я Калеандрова, — выговорила она уже тверже.
— Я знаю вас, Софья Марковна. И все же, вам не следует отказываться. Мы вас забираем.
— Нет, — она махнула рукой. — И не спорьте. Что это я лежу? Ну-ка, помогите!
Ей помогли сесть.
— Обморок. Только и всего. Сейчас пройдет.
— Все последствия на вас, — дошел до нее трусоватый голос.
— Уезжайте, — она отвернулась.
Ей действительно полегчало. Надо было спешить в прокуратуру. Машина довезла ее только туда. Шофер обещал подъехать, как освободится, просил подождать: машина была чужая, она выпросила ее съездить в морг у знакомого главврача соседней больницы…
Теперь, когда освободилась и вышла из прокуратуры, огляделась. Конечно, машины не было. Ждать не стала. Столько дел! Но только сделала несколько шагов, все поплыло перед глазами. Едва отойдя от прокуратуры, она тут же привалилась к стене, иначе натыкалась на прохожих. Только бы не обморок! Не хватало еще грохнуться на мостовой. Там, в морге, кто-то сунул ей нашатырь под нос. До сих пор все внутри жжет… Очки были и запасные, но они дома или на работе. До них еще надо добраться. Одно за другим! Как же она без очков? Так всегда! И такой она была у прокурора! Впрочем, что теперь?.. Еще мешали слезы. Как их остановить? Куда бы присесть? Платок весь промок. Впереди, кажется, дорога. А там? Следом?
Она постояла, покачиваясь; сознание крепло, глаза свыклись со светом, ноги тоже, вроде, ничего, держат. В который раз она провела по лицу платком, как протирают что-то постороннее — крышку стола, стекло в окне. Глаза не высыхали, слезились, но она разглядела сквер. Там скамейка, там спасенье, ей туда. Она сделала шаг.
