— Нет, ну ты же понимаешь, это ведь не кто-нибудь там, а сам лев! — объяснял он медведю. — Он ведь для нас саванну открыл, где мы теперь свободно ходим и греемся на солнце, и дети наши там оздоровляются. Как ему можно отказать? Вдруг он обидится и не пустит нас больше на саванну… Кроме того, там права и свободы и так далее… — бормотал барсук на ходу, стараясь поскорее скрыться из поля зрения медведя.
Пока медведь успел что-то сказать ему в вдогонку барсук уже скрылся в кустах и был таков.
Вернувшись в берлогу, медведь наткнулся на недовольный взгляд жены.
— Ну что, любитель саванны, видел, как твой гривастый друг, пока ты спал, уже весь твой лес ободрал и теперь тащит всех зверей в болоте топиться? — ехидно спросила медведица.
— Снова ты за своё, баба! — уже по инерции огрызнулся медведь, тем не менее отметив в словах жены невероятно меткое описание его собственного отношения к сложившейся ситуации. — Это не лев деревья вырубает. Такие у нас звери умные, что не ценят того, что выращено дедами… Пускай топятся, раз такие умные.
Медведица почуяла досаду медведя, и заботливо подставила ему горшочек свежего мёда. Затем она уселась с ним рядом, и уже без злорадства продолжила:
— Но ведь мог бы он дождаться, пока ты проснёшься, поговорить, посоветоваться… Так нет, он за спиной пошёл и всех твоих зверей потянул за собой, как будто своих ему не хватает, чтобы одного крокодила поймать. Зачем? Явно же чтобы показать, что может. Он ведёт себя, как будто он — царь зверей. И всё это красивыми словами прикрывает.
Медведь молча слушал, и всё больше начинал признавать, что возможно он действительно был слишком наивен, и что у льва на самом деле есть своя скрытая повестка. Он пока не знал, как по этому поводу быть, но у него постепенно появлялось чувство, что нужно что-то делать.
Как звери крокодила победили
Львиный поход на болото обошёлся зверям дорого. Крокодил без боя не сдался. Много сухопутных зверей утонуло в болоте, пытаясь его поймать, а кое-кто поплатился конечностями. Пока ловили крокодила, тихое болото превратилось в бурлящий котёл, в котором топтались копыта, плескались хвосты и щёлкали зубы. Половина болотных жителей в страхе разбежались и расползлись. Когда, наконец, крокодил был обезврежен, болото было объявлено территорией саванны. Деревья, среди которых таился болотный мрак, были вырублены. Однако не всем болотным зверям от этого стало хорошо. Многие звери привыкли жить в тени, и на солнце им было тяжело. Более того, от солнечных лучей болото стало высыхать, и ранее дружные лягушки, змеи и пиявки стали соперничать за оставшуюся влагу. К великому разочарованию льва, то, что осталось от болота, с течением времени саванну напоминать не стало. Это было просто зоной разрушения и несчастья, откуда те, кто мог, спешили перебраться куда подальше.
