— Значит, всех опросил, кто с ним последнее время виделся, и ничего? — постукивал костяшками пальцев по крышке стола полковник Ахапкин.
— Так точно! — вскочил на ноги Минин.
— Сиди, сиди, — хмурился полковник и зло повторил в раздумье: — И никаких толков… Исследований медицинских по трупу не назначали?
— Никак нет. Ждём ваших распоряжений. Сегодня намеревались.
— Не будем спешить. Надо полнее материал собрать. Полнее… Налицо, говоришь, свидетельства?
— Так точно. Свой же брючный ремень использовал майор Подымайко. Непонятно только, зачем же смерть принимать лицом к окну и на входной двери? Еле-еле отворила уборщица, когда убраться пришла. Она на помощь и позвала, только поздно. Он, как привалился к двери спиной, так и сидел на полу, ремень к ручке примотав. Так и…
— Чего ж тут непонятного? Лицом к свету. Последний раз чтобы белый свет увидеть… Ах, сукин сын! Ах, сволочь! — схватился за голову Ахапкин. — Чего натворил! Как подвёл!
Минин, вцепившись в сиденье стула, карябал посиневшими ногтями пальцев ставшее мягким дерево.
— Враг! Сущий враг! — цедил сквозь зубы полковник. — Вот где он себя проявил! Мне тут про пацанву расписывал сказки! Молокососы, мол, сопляки. Выпороть их и домой в деревню отправить. Покрывал врагов народа! Выкормышей, предательское семя! Вот его сущность! Не разглядел я вовремя. А ты чего молчишь? Защищать его будешь? Чего молчишь, я спрашиваю?
В дверь робко постучали.
— Занят! — рявкнул Ахапкин и, скосив глаза на Минина, заторопился: — Личный обыск проводил?
— В присутствии подполковника Баклея, товарищ начальник управления.
— И никаких записок? — Ахапкин словно буравом всверлился взглядом в Минина. — Должен он был после себя что-то оставить. Нутром чую. Неспроста всё это. Хохлом твердолобым был этот Подымайко, но так просто в петлю залезть не мог. Хотя б и по пьяни.
— Не пахло от него.
— Как не пахло! — Ахапкин даже привстал и ладонью махнул на капитана, как на невидаль какую. — Ты чего мелешь?
— Трезв.
— Но, но! Не спеши… Вскрытие ещё не производили. Оно покажет. Ваш брат — мастера зажёвывать. Чего только в пасть не пихаете, чтоб не пахло… Да ты нюхал его, что ли?
— Товарищ полковник!..
— Хватит! Вскрытие покажет, я сказал, — и Ахапкин отмахнулся напрочь от оперуполномоченного, как от мухи. — А дома у него, значит, тоже ничего?
— Баклей Нестор Семёнович не решился туда без вас… Не вскрывали квартиру, но опечатали.
— Ну что же, это верно…
— Я лично, товарищ полковник.
