Провокатор | страница 62
— А что ещё? Что ещё могло быть, — поджал губы Кузякин. — Невооружённым глазом видно… Я тебя жалел… Подозрительно только.
— Чего подозрительно?
— Мешок-то на плаву!
— Думаешь, не всё в нём?
— Маловат…
— Не пугай и так голова кругом пошла…
Матков между тем подтащил мешок к берегу. Теперь уже вполне различимые небольшие размеры мешка подсказывали: разместить всего взрослого человека в нём нельзя.
— Влипли, — нахмурился и Кузякин. — По самое не хочу. Хорошо, хоть голова, опознать жертву легче. Ищи теперь остатки…
Без них было тошно, а понаехали, и совсем невтерпёж. Большое начальство всё норовит увидеть своими глазами, подсказать, советы дать, от которых никакого толка, окромя мороки, но это — «ценные указания». Кузякин молился, чтобы не заявился сам Аргазцев, прокурор области враз раздал бы каждому: и виновным, и просто, кто под руку подвернулся. А милиционерам не повезло: прикатил сам комиссар, с час воспитывал и корил, вскрыл недостатки и прорехи в профилактике.
— А отчего… отчего же ещё такое может быть? — только не выматерился он в сердцах на вытянувшегося начальника райотдела милиции и укатил.
Начальник тоже помчался за ним следом, насовав «цу» операм. Те покряхтели за компанию с Семёнычем и шасть по своим участкам: слава богу, у них никто не всплыл… Стало поспокойнее.
— Ну? — повернулся Кузякин к оперу. — Уцелел, Семёныч?
— Пронесло, — скривился тот, глядя на мешок так никем и не тронутый. — Но вечером снова начнётся. В конторе уже… Не отыщем к тому времени концов, худо мне будет.
Найти на дне реки в тот день больше ничего не удалось, как ни старался, ни нырял до синевы доброволец Сашок. Пробовал подсобить Фёдорыч, но только стянул тельник, зачернел, закраснел рубцами да зазубринами, ещё с войны кожу не покинувшими, Кузякин на него руками замахал:
— Уйди с глаз, не пугай народ.
А пугать-то уж и некого, разбежались все, вечерело заметно, и времени уйма ушла на все эти страшилки.
Авторитетный щипач вор-коротышка Шурик Игрунчик, в миру — Александр Игумнов, постоянно оглядывался, крутясь, как волчок, хмыкал, толкал то и дело плечиком сутулого флегматичного дружка своего, байданщика Жорика Тёртого, с которым судьба неспокойная в «аквариуме» париться приводила, шептал, сплёвывая шелуху семечек:
— Глянь, Жорик! Заметь! — Игрунчика так и вело, так и заедало. — И там соседи своей очереди дожидаются! — он мигнул себе за спину. — С краёв у забора, секёшь? Я Блоху срисовал с Эллинга! И вон, поодаль Лом со своими с Селений.