– Он умер.
– Я не знал; так ты живешь одна?
– Да.
– Довольно ли у тебя денег, чтобы жить?
– Я не нуждаюсь.
– Должно быть, отец оставил тебе хорошее наследство.
– Порядочное, – солгала Анастасо. Она чувствовала, что разговор принимает опасный оборот. Если царь догадается, чем она стала теперь, то сейчас же выгонит ее. Нужно было заговорить о другом.
– Каждое утро, когда я встаю, – поспешно заговорила она, не дожидаясь дальнейших вопросов, – я молюсь за тебя, – молюсь; да сохранит Господь Бог на многие лета державного царя Михаила, молюсь и вижу твой образ пред собою, как живой.
– А ты являлась мне не раз во сне; теперь я вижу, что на самом деле ты еще красивее.
Михаилу опять страстно хотелось обнять ее, но он снова удержался.
– Так ты не забыл меня, царь? – радостно воскликнула Анастасо. – А я была уверена, что ты видишь других женщин, знатных и красивых, что ты не думаешь больше о ничтожной Анастасо.
– Ты ошибаешься, я никогда не вижу никаких женщин, я избегаю их. Помыслы мои чисты, и я не оскверняю своего тела.
– Разве любить это значит осквернять тело?
– Да, плотская любовь греховна; она марает всякого, – беги ее, бойся ее, Анастасо.
Гетера заметила, что она совершила большую неловкость, наведя царя на подобные мысли. Пыл его как будто начал остывать, пожалуй, все пропало. Михаил молчал несколько минут. Анастасо не находила подходящей темы для разговора, но, она как бы нечаянно подвинулась ближе к царю и ее обнаженные руки касались его рук. Потухший было взгляд Михаила опять заблестел, на побледневших щеках снова начал появляться румянец.
– Ты любишь золотые вещи, царь? – спросила Анастасо.
– Люблю, когда они красиво сделаны.
– Посмотри мой браслет, находишь ли ты его красивым?
Михаил начал рассматривать браслет, надетый на левой руке Анастасо.
– Нет, не этот, посмотри этот, на правой руке.
Царь сидел слева от Анастасо и ему пришлось нагнуться в ее сторону. Давно уже не ощущал он прикосновения женского тела, и он задрожал так сильно, что гетера испугалась. "Как бы с ним не случилось припадка", – подумала она.
– Хорошо сделано это украшение, – с трудом проговорил Михаил. – Кто же подарил тебе его?
– Подарил еще покойник отец, – опять солгала Анастасо.
– Я тебе подарю лучше, – неожиданно для самого себя сказал царь.
– Подари, – ответила Анастасо, – я не буду расставаться с ним ни днем, ни ночью.
– Хорошо, подарю.
Царь весь горел, он хотел говорить, язык не повиновался ему, он хотел обнять ее, но руки не слушались.
