– Хорошо, подарю, – опять повторил он, помолчав несколько минут.
Тогда Анастасо показалось, что наступила решительная минута; она опустилась на колени и начала страстно целовать его ноги. Михаил не выдержал, он поднял ее и посадил к себе на колени. Он не рассуждал больше, – жажда любви охватила все его существо.
– Ты помнишь, как хорошо было прежде, – лепетал он, – когда мы сидели вдвоем. Неужели это не может повториться?
– Отчего же не может?.. Милый Михаил… это зависит от тебя. Я была бы слишком счастлива.
Его жгли ее поцелуи, он забыл о своей решимости никогда не приближаться ни к одной женщине, как вдруг вспомнил страшные слова Петра Иканата. Он оттолкнул Анастасо и отошел в сторону, тяжело дыша. Гетера смотрела на него с удивлением, она не могла понять, что с ним.
– Послушай, Анастасо, – сказал царь, не глядя на нее, – одна мысль мучит меня и не дает мне покоя. С тех пор, как мы расстались с тобой могло случиться многое. Скажи, правда ли это, правда ли, что другие ласкали тебя?
Анастасо хотелось солгать, но она не смогла этого сделать. Лучше сознаться ему, – он такой добрый, он простит.
– Правда, другие ласкали меня, но я никогда никого не ласкала. Я люблю тебя одного, Михаил.
Она бросилась к нему, забыв, что он царь. Он смотрел на нее, но уже не прежним страстным взглядом, казалось, страстное волнение исчезло; он хотел что-то сказать, но не находил слов. Тогда Анастасо обхватила его за талию и сжала его в своих объятиях. Но Михаил высвободился из них и закричал:
– Ты гетера, отойди!
Анастасо растерялась, для нее гетера не было страшным словом.
– Отойди! – закричал он еще раз, – помни, царь ромейский не может иметь ничего общего с блудницей!
Крик этот услышал старший кубикуларий, сидевший по соседству с царскою спальней. Предчувствуя что-то недоброе, он не ожидая зова бросился в спальню. Царь лежал на полу и бился в страшном припадке. Анастасо стояла возле него; она хотела помочь ему и не знала, что делать. Вместо помощи, она зарыдала. Кубикуларий был возмущен присутствием этой женщины.
– Уходи скорее, – сказал он.
– Разреши мне остаться, – просила Анастасо, – я могу быть полезна.
– Остаться? Не забывай, что ты презреннейшая из женщин, не место тебе во дворце великого самодержца.
Он взял за руку Анастасо и вывел ее из комнаты.
Несколько дней после этого гетера предавалась отчаянью. Теперь все пропало.
В тот же вечер поползли сплетни по дворцу. Кубикуларий передавал то, что он видел собственными глазами. Выходило, что царь просто лицемер. Он старается казаться набожным, добродетельным, даже аскетом и вдруг такое… Гетера в царской спальне! Будь это еще другая женщина, а то Анастасо, которую знает вся столица. Нашлись наивные люди, которые спрашивали, не была ли она у царя по какому-нибудь делу. Но, во-первых, у гетеры никаких дел не может быть; во-вторых, когда у женщины является какая-нибудь тяжба, или другое дело, то она поручает его мужчине; наконец, нашли след, ясно указывающий, что тут происходило. На кушетке в царской спальне оказался золотой браслет, какие носят женщины. Один из служителей взял его себе и не знает, как быть. Его могут заподозрить в воровстве, но нельзя же отдать его царю. Это напомнит о том, о чем надо позабыть.
