– Ни за что!
Страшно было подумать, что он может сделать в постели с девушкой, имея под рукой нож. Ясно, что ничего хорошего. Я покачал головой.
– Даже не думай об этом.
Тут расхохотался.
– Что я, по-твоему, собираюсь сделать, мой добрый Пи? – проговорил он, посмеиваясь. Как странно прозвучали слова отца в устах сына! – Не волнуйся. Мне нужен нож, чтобы поменяться с тобой ролями. Девушка твоя. Сегодня стоять на страже буду я. Развлекайся. Ты это заслужил.
На этот раз засмеялся я, но, как только понял, что он не шутит, мне стало не до смеха. Я бросил взгляд на девушку – ее улыбка тоже исчезла.
– Я не собираюсь участвовать в твоих экспериментах. Даже не проси меня об этом.
Тут с невинным видом пожал плечами.
– Не хочешь знать, кто твой отец?
Я покраснел и едва не лишился чувств, не от неожиданности, а от негодования. Девушка перестала для меня существовать. Все перед моими глазами застлал туман.
– Так ты знаешь? Может быть, знал всегда? – Я сделал несколько шагов к нему.
Тут понял, что зашел слишком далеко и я могу наброситься на него. Я с трудом сдержал себя. Посмотрев на свои стиснутые кулаки, я спрятал руки за спину.
– Нет, не знаю, – неохотно признался Тут. Он был напуган. – Но если это знают жрецы, я заставлю их сказать.
На мой взгляд, он был бездарным актером.
– И мне придется пройти испытание, чтобы ты сообщил мне об этом? А тебя нисколько не волнует, что я чувствую. Я когда-нибудь тебя о чем-нибудь просил?
– Тьма на твою голову! – взорвался он. – Сделай это немедленно, не то, клянусь, я обменяю тебя на бабуина! Не забывай, кто ты и кто я!
Его губы дрожали от ярости. Наверняка ему стало стыдно, что он испугался слуги, и он набросился на меня, забыв, что я не только его слуга, но и друг.
Я почувствовал себя таким измученным, одиноким и беспомощным, что не мог сдержать слез. Еще более унизительным было то, что это нисколько не растрогало его. Впрочем, я этого и не ожидал. Я отдал ему нож, развязал набедренную повязку и подошел к девушке, которая немного приободрилась. Она явно хорошо знала свое ремесло, хотя ей не совсем удалось подавить смущение. Сгорая со стыда, я понял по ее лицу, что она слышала нашу перепалку от начала до конца и теперь старалась быть обходительной.
– Я тебя не знаю, – шепнул я ей на ухо, – но будь любезна, помоги мне. Я чувствую себя не слишком хорошо.
Она кивнула и нежно улыбнулась. Я ощутил прикосновение ее руки. Я позволил ей ласкать меня, думая, что это ни к чему не приведет, потом закрыл глаза и забылся, чувствуя прохладу ее кожи. Расслабившись, я начал думать о единственной женщине, которая могла меня вдохновить. О моей царице. Когда я вновь открыл глаза, то увидел перед собой ее прекрасные черты, ее глаза смотрели на меня и улыбались при виде моей возрожденной мужественности. Меня целовала Нефертити и постепенно так разожгла во мне желание, что я яростно набросился на нее и овладел ею. Она хватала ртом воздух, удивленная моим возрождением, возможно, заподозрив, что хозяин и слуга затеяли какую-то игру, но я вновь взял на себя инициативу, и страстное соитие завершилось моим криком удовольствия, перекрывшим ее громкие стоны.
