— Квайр, остолоп ты этакий, ты почему не спрятался за грузовик?
Джонни вернулся к своей трапезе.
— Этот парень и ведром краски не попал бы в ворота коровника.
Смит посмотрел на него как на Святого в церковной нише.
— Или ты самый храбрый из всех, кого я знаю, или самый тупой.
— Пожалуй, я храбрый, — сказал Джонни несколько неуверенным голосом, словно еще пребывал в раздумьях.
Смит фыркнул:
— Вот черт. Он еще говорит.
***
Продвижение в глубь территории продолжалось. Роммель закрепился при Марете, а британская Восьмая армия приближалась, готовя тяжелую артиллерию к работе, которая, по слухам, должна была начаться дней через пять. Длинная колонна грузовиков достигла тунисской границы, пересекла ее и поднялась вверх по холмистой местности…
Африканский корпус Роммеля атаковал через перевал Кассерин, выйдя почти на границу Туниса, и теперь отступал к Гафсе.
— Замечательно. Так и должно быть, — единственное, что сказал Джонни.
Пехотная часть Квайра, наконец, выдвинулась, чтобы принять свой первый бой, впервые увидеть, как противник бежит, падает, поднимается или так и остается лежать, убегает, стреляет, кричит или попросту исчезает из виду в клубах пыли.
Среди его товарищей нет-нет да раздавался нервический смешок. Джонни чувствовал его и не мог взять в толк. Но время от времени делал вид, что тоже нервничает. Забавно. Он не курил, когда его угощали сигареткой.
— Я от них задыхаюсь, — объяснял он.
Приказ получен. Американские части, спускающиеся на тунисскую равнину, выдвигались к Гафсе, а с ними и Джонни Квайр в звании рядового.
Отдавались отрывистые, как лай, команды. Командирам рот выдали карты. Усилили их танковыми группами, противотанковыми полугусеничными тягачами, артиллерией и пехотой.
Пронеслись ослепительно сверкающие самолеты. Джонни решил, что они очень впечатляющие.
Раздались взрывы. По раскаленной равнине прокатилась смертоносная волна снайперских выстрелов, пулеметного огня и разрывов снарядов. И Джонни Квайр бежал за валом наступающих танков, а Эдди Смит в десятке ярдов впереди него.
— Пригни голову, Джонни! Не высовывайся!
— Все в порядке, — пыхтел Джонни. — Держись! Я справлюсь!
— Только пригни свою большущую голову!
Они бежали. Джонни вдыхал и выдыхал. Он чувствовал себя глотателем пламени, когда тот набирает в рот огня. Африканский воздух обжигал, как пламя спиртовки. Опалил горло и легкие.
Они бежали. Спотыкались о россыпи гальки и взбегали на неожиданно возникающие холмики. Они еще не вступили в прямой огневой контакт. Повсюду бежали солдаты — муравьи в хаки, рассыпавшиеся по выжженной траве. Бежали везде. Джонни увидел, как двое из них упали и остались лежать на земле.
