Они стояли неловко пригнувшись, чувствуя, как их обволакивает сырость, а Нил все смотрел на свет, падавший из отцовского окна.
- Кто-то нас продал, - неожиданно злобно сказал он. - Какой-то гад.
- Правда твоя, - легко согласился Лютый. - Вот только кто?
- Откуда мне знать, - сказал Нил. - А только кто-то продал.
И снова уставился в темноту.
- Они к Фредди поехали, я считал, сколько раз грузовик повернул.
- Язык у Фредди подвешен что надо, - сказал Лютый, - а так он младенец младенцем. Ему лишь бы к мамке поближе.
- Небось теперь и сам не рад, - сказал Нил. - Только ему что говори, что не говори - все равно как об стенку горох.
Лютый стиснул губы, глаза его смотрели куда-то вправо, но, казалось, ничего не видели. Он думал сразу обо всем.
Ниловы глаза бегали, обшаривали осклизлые стены, вглядывались в темноту.
- Если они догадаются искать нас здесь, нам каюк. Отсюда нам не уйти. Лютый недобро усмехнулся.
- Как сюда пришли, так и уйдем. На крайний случай у нас всегда есть такой выход.
- Этому не бывать, - сказал Нил. - Через мой дом мы не пойдем. И думать об этом позабудь.
- Это кто тут приказывает?
- Плевал я на приказы, - взорвался Нил. - Такого приказа ты не отдашь.
Лютый так сжал губы, что они сошлись в тонкую черту.
- Это кто говорит? - невозмутимо спросил он.
- Я говорю. Мамка дома, а папка хворый, нежилец он. Случись что, он враз помрет.
Лютый недобро усмехнулся. Втянул щеки так, что кожа на тугих скулах побелела. Но настаивать не стал.
- Пока не узнаем, что там в городе, мы отсюда ни ногой, - сказал он.
Холод пробирал их до костей, дождик редко сеялся на потемневший песок. На этих пустынных просторах, где все звуки обычно разносились далеко, сегодня привычные шумы были еле слышны. На темных улочках раздавалось эхо: грузовики снимались с места, переезжали от дома к дому - и снова все замирало. Нил присел - хотел получше оглядеть подземелье, которое начиналось под его домом. Попытался угадать - ушли солдаты из их дома или нет и что поделывают отец с матерью. Его длинное землистое лицо казалось измаявшимся, встревоженным, но живые глаза блестели как всегда. Напротив него скрючилась приземистая фигура Лютого. Это он привлек Нила и Обормота в Движение. На уроках по возрождению родной речи Лютому было далеко до Нила, а как дошло до военных действий, командиром стал Лютый. Это он додумался обследовать полузаброшенный ход и предложил устроить там арсенал. Лютый умело продул ствол револьвера - чем еще он мог доказать, что ученье не прошло для него даром.
