Наступила осень. В медленном течении времени протекли сентябрь, октябрь и половина ноября. От скуки горожан спасло лишь одно интересное событие, которое поставило город на уши. В местную гостиницу “Эдуард” пожаловал один богатый господин. Он был смельчак и решился прогуляться вечерком, обследуя город, но на его беду ему на дороге попались пару молодцов одной из многочисленных банд. Они вели за ним слежку с тех самых пор, как тот вышел из экипажа. Так вот, этого джентльмена обнаружили валяющимся где-то в закоулке, без денег и соответственно без ценных вещей. Но он оказался родственником одного судьи и подняли на ноги всю полицию, чтобы найти тех грабителей. Самого же больного доставили в клинику Кроссела.
Он неподвижно лежал на кушетке, его голова была на скорую руку перевязана, а тело все покрыто многочисленными синяками и ссадинами, да еще и левая рука опухла. Он жалобно постанывал, пока доктор обследовал все повреждения. Нужно было сделать множество перевязок и промыть раны. Пенелопа и Милен уже приготовили все необходимое. С этим господином находился еще его дюжий слуга, нанятый для охраны и один констебль. Доктор сказал, что для надобности придется оставить больного на несколько дней в клинике, дабы вести ежедневное наблюдение за его состоянием, кроме того, больной обещал выписать чек на крупную сумму и Кросселу не хотелось терять такого пациента.
Утром Пенелопа принесла больному целебный чай и некоторые лекарства. Она решила приложить компресс на лицо, чтобы снять припухлость. Глаза ужасно заплыли, и больному было очень больно их вообще открывать. Джентльмен пошевелился, почувствовав прикосновение влажной салфетки, Пенелопа сразу же произнесла – кто она, и с какой целью оказалась подле него. Мягкий женский голос успокоил пациента и он, подчиняясь воли девушки, продолжал дальше спокойно лежать.
– Я и не знал, что этот город столь негостеприимен, – молвил он после короткой паузы.
Пенелопа смочила салфетку и положила ее на глаза:
– Сейчас немного пощиплет – это нормально, – монотонно произнесла она, потом добавила, – вероятно потому что вы, сэр, пренебрегая собственной безопасностью, решились на такой отчаянный шаг.
– Я и раньше пешим прогуливался по разным городам, но такого нигде не было.
– Наш город не таков… – она словила себя на слове: “Наш город – я и сама недавно проживаю здесь, неужели эти трущобы уже стали мне родными?”
Господина звали – Томас Форхтин, он был представительным мужчиной лет тридцати двух – тридцати пяти. Сейчас трудно было судить, красив он или же нет, каковы его черты лица, но его манеры казались очень утонченными. К тому же оказался весьма красноречивым и любопытным человеком, который пытался все выведать. Он изводил доктора детальнейшими расспросами относительно своего состояния и описывал свое самочувствие, чуть ли не поминутно. За те три дня, что он провел в клинике, сей джентльмен успел вытянуть из Пенелопы и Милен много подробнейших рассказов о городе. Доктор добровольно согласился исполнять роль добропорядочного священника и спокойно выслушивать все, что исходило из уст его пациента. Наконец, распрощавшись с ним, он облегченно вздохнул, повернулся к помощнице и молвил:
