– А сам по себе этот Дмидаш чего–то стоит?
– Гномы–букмекеры принимают на него ставки один к двум с половиной. На Савона и Смирен – один к трем. На остальных – выше. Может, устроители тотализатора знают чего–то, что неизвестно остальным? И ты выходишь на него в полуфинале.
– Мдя. Какой–то конский вариант. А на меня почем ставят?
– До квалификации было один к десяти. Сейчас – один к пяти. Как и на Алана из Сияния.
– Надо вложить деньги в собственную шкуру, пока я опять не подорожал. Ладно, мальчики и девочки. Тренировки должны идти строго по графику, а сегодня у меня запланировано нарушение спортивного режима. А это значит, и у тебя, тренерша. Эй, человек! Чего ты там копаешься? Не видишь – наши кружки почти опустели.
Глава 6. Политические шашни
«Благо народа – высший закон для правителя.
К сожалению, история очень мало знает правителей, которым была известна эта фраза».
Гонзо–прозревший
Ниама смерила меня взглядом и небрежно отбросила перед собой штору, что заменяла в ложе Вокиала дверь.
– Не грусти, красавица, – подмигнул демонессе баркидец.– Мы только до эльфийского квартала и обратно. Раз уж пропуск получили, надо опробовать. В пивные по дороге заходить не станем. Там могут присутствовать хулиганы.
Мне пришлось попросить наших друзей на время покинуть хозяина. Гость, что назначил встречу принцу, желал беседовать с глазу на глаз. И вот теперь инферналка сердится. Ее отправили на прогулку, а ничтожный Гонзо остался. Положительно – эти женщины в любви теряют голову и начинают испытывать ревность даже к неодушевленным предметам. А уж про старых слуг и говорить нечего.
И вот через полчаса пришелец сидел за столом и пускал изящные дымные узоры из своей длинной прямой трубки. Они с хозяином как–то сразу нашли общий язык. Разговор пошел свободно, интересно, хотя и временами иносказательно.
– Даже не вступив в новую должность, я уже сталкиваюсь с беспрецедентным давлением. Признаюсь, что этот диктат чужой воли рождает во мне внутреннее противоборство.
– Ну, как тебе сказать, мангуш, – узкие глаза собеседника Дилморона хищно блеснули из–под набрякших ресниц и вновь погасли. – Контур–эфенди желает, чтобы каждая птичка Овиума клевала крошки с его ладони. А вы… Вы – другие. Для минотавров свобода важнее жизни. Это роднит Подземелье с ногайларами.
– Значит, ногаи могут поддержать нас в позиции неприсоединения?
Гость попыхтел белесыми туманными завитушками и осторожно промолвил:
– Я этого не говорил.
