По указанию невольника она прошла через комнату, где на столе еще стоял нетронутый ужин, и вышла на прилегавшую к ней террасу. Там она увидела своего Иосэфа, сидящего на перилах: его тонкий, правильный профиль резко выделялся при красноватом свете двух высоких треножников, освещавших его короткую белую одежду и драгоценности, которыми были украшены шея и руки; он был страшно бледен, плотно сжатые губы и все лицо его носили печать невыразимой горечи и гнева.
Аснат остановилась в нерешительности и тяжело вздохнула; голова закружилась, она готова была упасть. Тяжелый вздох уже достиг ушей Адона; он обернулся, встал и подошел к молодой женщине, устремив на нее долгий мрачный взор. Наступила тишина; безмолвно, со сдвинутыми бровями, он ждал, наблюдая внутреннюю борьбу, отражавшуюся на расстроенном лице Аснат.
– Прости меня, Иосэф, – наконец, прошептала она тихо.
– Хорошо; завтра ты вернешься в Мемфис, – сказал он холодно. – Ты хорошо исполнила посланное тебе из храма приказание. Я только замечу, что та же гордость твоя, которая заглушает правдивый голос сердца, отнюдь не мешает тебе быть рабой, слепым орудием жрецов и по их приказу унижаться там, где это им нужно.
Как пощечина, отозвалось в душе Аснат ледяное, жестокое презрение, звучавшее в голосе Иосэфа; мысль, что ему известно о приходе жреца, привела ее в ужас. Силы окончательно оставили ее, она пошатнулась и упала бы, если б Иосэф не успел поддержать. Видя, что она лишилась сознания, он отнес ее на постель и стал приводить в чувство; гнев его исчез при виде бледного исстрадавшегося лица Аснат. При мысли о виновниках его горя кулаки его сжались.
– О! Как отмстить тебе, гнусная каста, адской злобой своей убивающая мое счастье даже тогда, когда я держу его в моих объятиях! – прошептал он дрожащими губами.
Когда Аснат пришла в себя и первый взгляд ее упал на испуганное лицо склонившегося над ней Иосэфа, она опять закрыла глаза, затем встала и, не глядя на него, прошептала:
– Я пойду к себе; теперь я чувствую себя хорошо.
– Вот как! Ты чувствуешь себя хорошо и сейчас же хочешь уйти? В тебе нет ни малейшего желания остаться со мной и заключить настоящий искренний мир, забыв на время призрак в белых одеждах, восстающий между нами? – шутливо спросил Иосэф, поднимая ее опущенную головку и страстно заглядывая в сумрачные глазки жены. Аснат покраснела: ласковый голос, улыбка и обаятельный блеск больших зеленоватых глаз произвели свое обычное чарующее влияние. Сердце ее судорожно забилось; она уже более не противилась, когда Иосэф привлек ее к себе и сказал:
