В тот раз разговор у нас так и не получился. Убедившись, что сбега́ть я пока не собираюсь, Григорий дал мне свои координаты в городе, на всякий случай, и откланялся.
А дальше бывший гвардеец стал ненавязчиво опекать нас с Натальей. Присмотр действительно был деликатным: в наши дела Григорий не лез, ничего не запрещал, иногда давал весьма дельные советы. Периодически он исчезал по своим таинственным делам, появляясь потом, как ни в чем не бывало, к обеду или ужину с полными руками вкусностей. В общем, вписался в наш маленький коллектив на правах какого-то пятиюродного дядюшки: вроде и родня, а вроде и сам по себе. Не сказать, что меня его присутствие в жизни очень радовало: сам-то он мужик нормальный, а вот что за начальство у него – неизвестно. Но и напрягаться я со временем перестал. Тем более что у него с Натальей какие-то шуры-муры нарисовались, а у меня и без него хлопот хватало.
– Геночка, миленький, ты же все можешь! Вылечи его!
Вот так заявочка. И что теперь отвечать?
– Наташка, ну что ты выдумываешь… ну что я могу?
– Ты можешь, я знаю! – Девушка хватает меня за руку с такой силой, что явно останутся синяки. – Егорка, пообещай мне!
Пытаюсь зайти с другой стороны:
– Нат, он же не женится на тебе никогда.
– Почему? У меня теперь титул будет…
– Он клановый. Его семья никогда не примет такой брак, будь ты хоть трижды титулованная. То что он до сих пор не женат – это его решение, с которым его родня наверняка не согласна, но тебя за такое точно со свету сживут.
– Он же не одаренный!
– Ната, он был одаренным, просто потерял способности. Гриша, между прочим, подвиг совершил, про него даже в книжке написано было. Сейчас сама увидишь.
Приношу из своей комнаты мемуары чиновника, которые по случаю приобрел в магазине. Несколько абзацев, посвященных Григорию, я зачитал до дыр в надежде понять этого человека. Книжка практически сама раскрывается на нужной странице.
– На вот, почитай.
– Какой красивый! – Тонкие пальчики нежно гладят фотографию молоденького бравого гвардейца.
Тьфу ты! Вот дурная девка: я ей про одно, она мне про другое! Оставляю ее изучать сей шедевр. По крайней мере, слезоразлив прекратился.
Но выводы из этого последовали совсем не те, что я ожидал. Неделю, назначенную Мазеиным-Давыдовым на рассмотрение нашего вопроса, Наталья ходит непривычно молчаливая и задумчивая, невооруженным взглядом заметно, как крутятся шестеренки в ее голове. Из меня собеседник тоже так себе: сильно выложился за прошлые месяцы, теперь наступил откат. Хуже некуда ждать, когда от тебя уже ничего не зависит.
