После увиденного с вершины холма, Зодчий ожидал чего угодно — вплоть до высоких рвов, подъёмных мостов и рыцарей в блестящих доспехах. Но ни первого, ни второго, ни третьего не увидел. Повозка остановилась перед массивными воротами, сплочёнными из цельных брёвен, по цвету напоминающих лиственницу. Створки без скрипа и на удивление легко распахнулись. Телега въехала внутрь…
Теперь у Зодчего появилась возможность изучить поселение изнутри. Чем больше он смотрел вокруг, тем больше недоумевал. В прежней жизни ему была не чужда строительная деятельность, поэтому он мог отличить строение семнадцатого века от постройки девятнадцатого. Судя по словам Агути, верцы жили в Зоконе около трёх веков. Однако ни один из домов в поселении не мог быть старше шестидесяти-восьмидесяти лет!
Это казалось странным (едва ли крестьяне стали «откочёвывать» в другое место, тем более что в Зоконе удобных для проживания мест не так много). К тому же повсюду встречались постройки совсем свежие. При этом внимательный глаз Зодчего не находил в рядом стоящих домах признаков огненной стихии. Спрашивается, зачем строить новый дом между двумя такими же, если ни пожар, ни гниль не разрушали предыдущего?
Вопросов было много. Зодчий надеялся, что таинственный Амвросий ответит хотя бы на некоторые из них.
Повозка остановилась недалеко от ворот. Зодчий последовал за своими спутниками и оказался перед высоким крыльцом. Количество широких ступенек, указывало на то, что дома вокруг могли иметь нижние этажи с подвалами и погребами.
Старик шагнул на крыльцо и лишь теперь обратился к Зодчему:
— Иди за мной.
Его голос ничуть не потеплел за те несколько часов, что они провели в дороге.
Пройдя через холодные сени и широкий коридор, неожиданно оказались в большом светлом помещении. Сквозь четыре окна в комнату попадало так много света, что Зодчему на секунду показалось, будто за окном не беспросветная рассеянная световая муть Зокона, а яркий солнечный день где-нибудь на Алтае. Он хотел подойти ближе и рассмотреть, что за таинственное стекло (да и стекло ли?) вставлено в оконные рамы. Однако присутствие молчаливого старика его смущало.
Зодчий без приглашения сел на широкую скамью, тянувшуюся вдоль всей стены, в которой были прорублены высокие окна, и принялся с интересом изучать убранство комнаты. Подсознательно он ожидал увидеть что-нибудь такое — из времён трёхсотлетней давности. Однако его окружали вполне обычные и знакомые предметы: лавки, длинный широкий стол, домотканые дорожки на полу, несколько почерневших икон в красном углу. Но лампадка у икон не горела.
