Имелся у Зодчего ещё один вопрос, на который он хотел получить ответ до своего отбытия во владения Амвросия. Вопрос был непростым, скорее — щекотливым. Зодчий думал о том, что почти все выходцы выглядели крепкими здоровыми мужчинами, способными иметь семью и детей. И было странным, что ни один из них не нашёл себе невесты из числа молодых женщин или девушек рода Амвросия. Мало того, Зодчий не слышал ни от одного из обитателей всех трёх застав, чтобы они хотя бы раз встречались с таинственным стариком. Прямых вопросов на эту тему Зодчий не задавал, но, будучи человеком наблюдательным, довольно часто отмечал недоговорённость во время бесед, если тема касалась местных обитателей, называвших себя «верцами». (Впрочем, в этом самоназвании нетрудно было вычленить глагол «верить», а значит, и проследить этимологию слова.)
Вечером в комнату к Зодчему пришёл Агути. Он сел на широкую лавку, посмотрел на раскрытую тетрадь. Долго молчал, потом спросил:
— Помнишь, о чём я тебе говорил почти месяц назад?
— Ты об Амвросии?
— Не только…
— Конечно, помню, — охотно откликнулся Зодчий. — Разговор шёл об осторожности. Но я, честно говоря, не совсем понял, о чём ты пытался меня предупредить.
Агути долго царапал ногтём струганную поверхность доски, потом заговорил:
— Лет десять назад Амвросий пригласил по одному выходцу с каждой заставы.
— И что?
— Через два дня мы всех троих похоронили на кладбище Первой — она ближняя к поселению…
Зодчий почувствовал, как ёкнуло сердце, и холодный игольчатый ком страха скользнул по гортани вниз.
— Никто из вас об этом ничего не говорил… — после долгой паузы проговорил он.
— Не говорил, — согласился Агути, — потому что в этом не было нужды — верцы уже много лет никого из нас не приглашали. Теперь — другое дело.
— А… как они погибли?
Агути облизнул сухие губы.
— Верцы передали нам только урны с прахом. Они сожгли трупы…
— Причина их смерти неизвестна?
— Эх! — не то засопел, не то заскрежетал зубами Агути (Зодчий никогда не видел его в таком возбуждённом состоянии). — Если б мы знали! Но… ходят слухи, что они… Тьфу ты, пропасть!..
Он вскочил с лавки и стремительно направился к двери.
Поражённый Зодчий в одиночестве остался стоять посреди комнаты.
