У Зодчего вдруг мелькнула сумасшедшая идея.
Агути заметил, как заблестели его глаза, потому что с лёгкой иронией произнёс:
— Знаю, о чём ты подумал…
Зодчий не удивился.
— О чём же?
— О том, что если Зокон так настойчиво зовёт выходца вернуться в своё лоно, то это не случайно.
— Разве не так?
— Не знаю… Я никогда не позволял зову одержать верх над разумом. Но мне известна пара случаев, когда выходцы не сопротивлялись…
— И что?
— Ничего. Их больше никто никогда не видел, и рассказать о том, можно ли воспользоваться Переходом, чтобы вернуться в прежнюю жизнь — просто некому…
Зодчий некоторое время молчал.
— А остальные?.. — спросил он, когда заметил, что Агути собирается уходить. — Как они предчувствуют Переход?
Агути пожал плечами.
— Не знаю. До тебя мы эту тему не обсуждали.
— Напрасно…
— Может быть, — легко согласился Агути. — Ты у нас человек новый, интересующийся. Дерзай!
Зодчий решил воспользоваться советом и сразу же отправился на поиски Гоблина (Фархада решил расспросить в последнюю очередь). Гоблин жеманиться не стал и на вопрос о его субъективном чувстве в отношении начала Перехода откликнулся живо, с привычной эмоциональностью:
— Я, конечно, не Агути, который может предсказать начало едва ли не за сутки, зато я почти со стопроцентной гарантией могу сказать, каким именно будет Переход!
— То есть? — не понял Зодчий.
— Я могу предугадывать, какой будет Переход до того, как он начнётся: «холостой», «заставный» или «громовой»!
— Разве это возможно?
— Я тоже сначала сомневался, а потом, спустя пару Переходов, решил делать заметки на видном месте. Рассказал об этом Фархаду. Он и следил за моими предсказаниями в качестве третейского судьи. За четыре года было девятнадцать Переходов, и только два я предсказал неправильно. Да и то в обоих случаях форма Перехода была настолько неявной, что мы сами путались в его классификации.
— А Фархад?
— Что Фархад?
— Как он узнаёт о начале процесса?
Гоблин на секунду смешался.
— Мой тебе совет — не спрашивай его об этом…
— Почему? — удивился Зодчий.
Гоблин изобразил в воздухе некую замысловатую фигуру и с явной неохотой пояснил:
— Он очень болезненно реагирует на всё, что касается попадания выходцев в Зокон… Особенно на вопрос о том, каким образом он сам здесь оказался.
Действительно, Зодчий вспомнил, что на все его безобидные просьбы рассказать свою историю, Фархад всегда отвечал холодным и категоричным «Нет!»
«Пожалуй, Гоблин прав, — подумал Зодчий, — будет лучше, если я не стану тревожить Фархада… Пока не стану…»
