Словно посланники рока, с обеих сторон к Джону подступили брат Ричард и брат Жером.
— Брат Джон, ты совершил непростительный проступок и будешь предан суду.
Джон безропотно последовал за ними. Сколь бы тяжким ни было его положение, он никогда в жизни не ощущал себя более свободным. Теперь ему нечего было терять, кроме уважения к себе, а этим он твердо решил не поступаться.
— Неверный и недостойный брат, — в негодовании прошипел приор, — что ты наделал? Не вздумай отрицать того, чему все мы были свидетелями. Ты не просто попустительствовал побегу преступника, но и помешал верному слуге задержать его. Ты намеренно повалил этого доброго человека, чтобы дать Энгеларду уйти. Ты предал церковь и закон, и тем самым поставил себя вне церкви и вне закона. Если можешь сказать что-нибудь в свое оправдание, говори сейчас.
— А по-моему, — смело отвечал брат Джон, — этого парня обвинили поспешно, без достаточных оснований, по одному только подозрению. Я разговаривал с Энгелардом, и у меня сложилось о нем свое мнение. Это славный малый, открытая душа — такой никогда ни на кого не напал бы исподтишка, не говоря уж о Ризиарте, которого любил и почитал. Я не верю, что он имеет отношение к гибели своего хозяина. Сдается мне, он не успокоится, пока не узнает, чьих это рук дело, и тогда помоги Господи убийце. Я дал парню эту возможность и желаю ему удачи!
Склонив друг к другу головки в знак взаимной поддержки, девушки выслушали Джона; и хотя смысл большинства английских слов был для Аннест неясен, она уловила пафос его речи и лицо ее просияло. Тут приор Роберт был бессилен, сам того не подозревая. Зато брат Кадфаэль понял это очень хорошо.
— Бесстыжий! — прогремел приор, рассвирепевший до того, что не сумел скрыть возмущения за обычной маской вкрадчивого благолепия. — Ты навлек бесчестие на наш орден и сам осудил себя, своими же устами. По валлийским законам, я не имею права карать за преступления, совершенные на этой земле. Расследованием преступления, которое вопиет об отмщении, займется королевский бейлиф. Но если подвластный мне человек преступил закон этого края, где мы гости, его ожидают две кары. За власти Гуинедда говорить не берусь, но наказать тебя своей властью я могу, и сделаю это. Тебе не отделаться обычной епитимьей. Я предам тебя строгому заключению до тех пор, пока не смогу обсудить твою судьбу со здешними светскими властями, и отказываю тебе в утешении и благодати святой церкви!
