Лев разъяренно поворачивается к тому, кто это сказал. Тимоти, мальчик, который прибыл сюда вместе с Мираколиной.
– А я бы то же самое сказал о тебе! – рычит Лев. – И обо всех остальных! – Но, поняв, что слишком далеко зашел, поправляется: – Нет, это не так. Но не стоит вам осуждать ее.
– Да, Лев, – послушно говорит Тимоти. – Не буду, Лев. Извини, Лев.
Затем одна девочка, видимо, наименее стеснительная из всех стеснительных, делает шаг вперед.
– Я потанцую с тобой, Лев.
Он ведет ее на середину зала и танцует и с ней, и с другими девочками, а его портрет взирает на них сверху вниз с раздражающим высокомерием святого.
На следующий день обнаруживается, что портрет варварски изуродован.
В самой середине поперек него аэрозольной краской написано очень грубое слово. Завтрак начинается с опозданием: приходится ждать, пока уберут изгаженную картину. Из кладовой исчез аэрозольный баллончик с краской. Кто его стащил, неизвестно. Впрочем, догадок пруд пруди, и все указывают на одну личность.
– Это точно она! – внушают Льву дети. – Мираколина! Она одна здесь против тебя!
– А откуда вы знаете, что она одна? – резонно спрашивает Лев. – Просто она – единственная, у кого хватает духу выступить открыто.
Из уважения ко Льву ребята не обвиняют Мираколину прямо в лицо. Взрослые дипломатично молчат.
– Думаю, нам нужно больше камер наблюдения, – предлагает Кавено.
– Что нам действительно нужно, – возражает Лев, – так это больше свободы слова. Тогда такого не будет.
Кавено оскорблен до глубины души.
– Тебя послушать, так здесь заготовительный лагерь! У нас каждый волен высказываться свободно.
– Похоже, вашу точку зрения разделяют не все.
Целый день обитатели замка обдают Мираколину ледяным холодом. А вечером в ее дверь стучат. Она не отзывается. Зачем? Все равно войдут, ведь на дверях спален нет замков.
Дверь медленно отворяется, и в комнату входит Лев. При виде него сердце девочки начинает биться чаще. Она уверяет себя, что это от гнева.
– Если ты пришел обвинить меня в порче твоего портрета, то сознаюсь. Я больше не могу скрывать правду. Это сделала я. А теперь приступай к наказанию. Забери отсюда все эти вдохновляющие фильмы. Давай, не стесняйся!
Лев останавливается.
– Прекрати! Я знаю, что это не ты.
– О-о… Так вы поймали вандала?
– Не совсем. Я просто знаю, что это не ты.
Ну что ж, приятно быть оправданной, хотя, если честно, Мираколине было лестно считаться главной подозреваемой.
– Тогда что тебе нужно?
